доверять». Вот что этот человек сказал мне в тот самый день, когда началось нападение на Грецию – или это была Албания.
Вопрос, конечно, вот в чем: если бы дуче был сейчас на пятнадцать лет моложе, никакой проблемы не было бы; но ему шестьдесят, и это все осложняет – вопрос в том, насколько он себя чувствует здоровым. Но на мой взгляд, два этих мира существовали всегда. Они никогда не избавятся от этих двух миров, и там вьется паутина – это видно всем, кто приезжает оттуда. Может быть, сегодня вечером – как его имя?
Кейтель. Дьюришиц.
Гитлер. Возможно, он будет поддерживать короля. Вы, может быть, обнаружите, что этот феодал-разбойник связан с королевской фамилией. О да, среди обычных людей, разумеется, очень трудно найти мужа для дочери, если ее отец занимается кражей овец и его много раз сажали в тюрьму; но в придворных кругах этого не стесняются, это даже честь; все титулованные дворяне соревнуются за принцессу, хотя эта добродетельная Никита просто проститутка, которая приехала из Австрии, без конца занималась вымогательством и натравливала друг на друга ради собственных интересов Италию и Австрию. Это тот малый, который использовал Всемирный почтовый союз для мошенничества и обманным путем выманил у австрийского государства миллион семьсот пятьдесят тысяч крон. Императору пришлось платить за это из собственного кошелька. Невероятный скандал! Но для «воспитанных людей» это не имеет значения.
Кейтель. Мой фюрер, у нас сейчас есть общие направления – пока ничего твердого – для распоряжений относительно возможного использования армии Роммеля, а также для Лора, я их вчера вам показывал. Лора кратко проинструктировали в общих чертах, и он это все знает, но не может взять с собой никакого документа.
Гитлер. Сейчас с документами надо быть чрезвычайно осторожными.
Кейтель. Я понимаю, о чем вы. Каждый день возникают новые моменты, например этот вопрос о субмаринах
Роммель. Да, я все просмотрел.
Кейтель. Он хотел бы добавить некоторые вещи. Пока это все еще теоретические основы. Потом, есть приказы, которые приводят все в действие – транспортировку войск и тому подобное. Но сейчас мы должны прояснить детали. Кому-то надо отправиться к главнокомандующему войсками на Западе и обсудить с ним, как он сможет, если возникнет такая необходимость, переправить войска, чтобы занять ту часть Средиземноморского побережья, которая оккупирована итальянцами. Такие детали приходят в голову постепенно, они появляются, когда ты все это записываешь. Вот почему мы изложили их на бумаге.
Гитлер. Итак, Роммель, вы считаете, что две парашютные дивизии нам лучше попридержать?
Роммель. Да, конечно.
Гитлер. Обе дивизии будут в вашем распоряжении для проведения ваших собственных операций.
Кейтель. Мы могли бы перебросить их в Северную Италию.
Роммель. Я очень беспокоюсь, мой фюрер, что итальянцы могут неожиданно выйти из игры и закрыть границу, главным образом Бреннер. Эти ребята занимались им пять лет. Гамбара, а также Наварини случайно проговорились в том смысле, что они могут переметнуться и действовать против нас. Я этим ребятам не доверяю; мне кажется, что если они перейдут на сторону противника, то вполне могут сделать англичанам подарок, заявив: «Мы закроем границу и не дадим немцам ни войти, ни выйти». Так что я думаю, лучше всего, если эти дивизии сначала останутся за пределами…
Гитлер. Мне надо спокойно над этим подумать.
Кейтель. Да, это еще не настолько устоялось, чтобы не надо было проанализировать еще раз. Но нам хотелось бы очень скоро получить ясное представление об основных направлениях. Их надо изложить письменно, а то что-нибудь забудем. Вводную часть мы всегда можем изменить, если вы захотите, а главные направления…
Гитлер. Я прочитаю это все не торопясь.
Варлимонт. Там приложен раздел по Юго-Востоку.
Кейтель. Он послужил бы основой для действий Роммеля.
Варлимонт. А карты вам тоже нужны?
Гитлер. Нет, эти не нужны.
Варлимонт. Это очень хорошие карты; я мог бы их вам переслать, мой фюрер.
Гитлер. Ладно, если хотите.
Для всех посвященных это было началом планирования обороны на Средиземном море без участия Италии. До тех пор пока наш партнер по оси не рухнул окончательно в сентябре 1943 года, принцип состоял в том, что не надо делать ничего, что могло бы в равной степени послужить делу общей обороны, и что надо избегать всего, что могло бы стать для итальянцев оправданием за отказ от союзничества. Поэтому существовали определенные ограничения на любые действия немцев, касающиеся итальянской территории, не важно, имели ли они или нет своей целью обеспечение нашей собственной безопасности на случай выхода Италии из войны.
Истинные цели Германии омрачали отношения с Италией, что с течением времени привело к еще более серьезным разногласиям. Мы старались, в качестве меры предосторожности, как можно скорее разместить максимальное количество немецких соединений в Италии; хотя это было полностью оправдано сложившейся ситуацией, мы сталкивались с нараставшим недоверием со стороны итальянцев, что, в свою очередь, усиливало подозрения Гитлера. У нас самих предложение перебросить ряд бронетанковых соединений с Восточного театра в Средиземноморье привело к тому, что с новой силой разгорелось постоянно тлеющее соперничество между ОКХ и ОКВ. Обе эти проблемы отчетливо продемонстрировали несовершенство организации Верховного командования и отсутствие высшего координационного штаба.
В начале мая Кессельринг объявил Муссолини, что из довольно значительных остатков германских соединений, которые не были переправлены в Тунис, будут сформированы три новые дивизии. На что получил самый невежливый ответ: три дивизии погоды не сделают, ему нужны танки и авиация. Несколько дней спустя, 12 мая, после острой дискуссии между Амброзио и Кессельрингом по поводу командования немецкими войсками на итальянской территории Муссолини наотрез отказался дать разрешение на ввод двух дополнительных немецких дивизий в Италию. Вместо этого, он в тот же день направил Гитлеру письмо с требованием немедленно поставить им 300 танков, 50 зенитных батарей и 50 эскадрилий истребителей. 21 июня 1943 года глава итальянского Верховного командования увеличил эти цифры, потребовав 200 эскадрилий, 17 танковых батальонов, 33 батальона самоходных артиллерийских установок, 18 батальонов противотанковых или штурмовых орудий и 37 смешанных зенитных батальонов. Эти требования можно было удовлетворить только в той мере, в какой у нас имелись в наличии материальные средства, превышающие наши собственные нужды и которые можно было отправить немедленно; пойти на большее было бы неправильно. Между тем, неизвестно по каким причинам, нескольким итальянским генералам удалось к концу июня ослабить сопротивление Муссолини до такой степени, что в дополнение к трем вновь сформированным дивизиям в Италию были переброшены две танковые и две танковые гренадерские немецкие дивизии с Запада. Всем им, однако, не хватало боевой техники и выучки, что невозможно было восполнить до августа. Немецкие пополнения на Балканах оказались даже еще меньшими – и здесь итальянцы не возражали. В общем, все, что можно было сделать, – это перебросить несколько имевшихся у нас соединений, большей частью неготовых к боевым действиям, поближе к берегам, которые повсюду были заняты итальянскими войсками. Гитлеру удалось разместить одну-единственную танковую дивизию, тоже с запада, на Пелопоннесе, не учитывая того факта, что ее нигде нельзя было использовать в этой горной местности.
