Я закрыл дверь в ванную и пошел по сверкающему лаку паркета к комнатам…
Что она сделала с нашими комнатами!…
Гостиная и столовая были соединены в огромную залу. Дверей в зале не было. Вместо них в стене зияла полукруглая арка. Зала была почти пуста. Справа красный кирпичный камин, слева кожаный диван и кресла. Перед диваном — маленький столик, в углах — вазы с пыльными бумажными цветами. В центре зала бил струйкой дохлый фонтанчик. Бахчисарай, блин!
Я бывал в таких квартирах у «навороченных» клиентов Адика. Но я никогда не думал, что моя жена, отличница исторического факультета нашего славного университета, опустится в своих вкусах до «новорусских» жлобов.
Над диваном висела знакомая картина в золоченой раме. Бородатые пастухи в овечьих шкурах склонились над старой могилой. На могильном камне лежал пожелтевший череп. Опять тот же знакомый сюжет… Знак? Или ставшая модной тема? Кто ее повесил? Жена-идиотка? Или новые хозяева?
На маленьком столике перед диваном лежали ка— кие-то листы. Чтобы узнать вкусы хозяев, я решил взглянуть на них. Я подошел к столику и взял первую страницу. Я прочел заглавие: «Тайная история России. От Гришки Отрепьева до Гришки Распутина». Людмила была во всем права! А я не верил ей, не верил…
У меня в руках был ксерокс моей секретной работы!
Значит, хозяева квартиры точно бывали в моей комнате, и не тень занавески видел я сегодня утром за моим окном. Я сжал в руке топорик и шагнул к стеклянным дверям следующей комнаты. Инстинктивно я почувствовал, что там кто-то есть. Самым первым моим желанием было как можно скорей смыться из этой проклятой квартиры. Я уже шагнул в сторону коридора, но за стеклянной дверью кто-то сказал:
— Ни с места! Брось оружие!
Я остолбенел, я хотел бросить на паркет туристский топорик, но понял вдруг, что человек в той комнате не мог меня видеть через рифленое стекло закрытых дверей. Я стоял и ждал. Тихо журчал фонтанчик. За дверью двое разговаривали по-английски, а знакомый гнусавый голос бесстрастно переводил:
— Игра закончена. Тебе не уйти отсюда. Брось оружие.
Я узнал голос гнусавого переводчика видеокассет. В соседней комнате кто-то просто-напросто смотрел телевизор.
У меня созрела шальная мысль. Я решил действовать по-наглому. Ошеломить хозяев. Выдать себя за соседа-лоха, который случайно во время ремонта в чулане обнаружил их потайной лаз. Интересно, как они себя поведут?
Я, конечно же, соглашусь с любыми их небылицами, сделаю вид, что не видел ксерокса моей работы. Взамен я попрошу у них только, чтобы они разрешили мне через пять минут, когда я у себя переоденусь, выйти из их квартиры на парадную лестницу. Больше мне от них ничего не надо.
Это было рискованно. Но очень убедительным мне тогда показался мой план. Очень убедительным и даже веселым.
Я подошел к двери и осторожно постучал в стекло. Мне никто не ответил. Тогда я чуть приоткрыл дверь и спросил:
— Хозяева? Есть тут кто?
Мне опять не ответили.
Я вошел в небольшую комнату, примыкающую к моему кабинету.
Прямо на полу стоял телевизор, а на нем плейер. Телевизор показывал боевик. Картинку на экране мне было не видно из-за стоявшего перед телевизором высокого кресла.
Я подошел к креслу.
В кресле, откинувшись на мягкую спинку, спал поджарый человек в трусах. Лица его мне было не видно, он склонил голову на плечо. Я видел его коротко стриженную светлую макушку и татуировку на левом плече: в круге из лавровых ветвей мощная крылатая рука сжимала короткий древнеримский меч.
Татуировка мне была знакома. Я видел такую татуировку в сауне, когда парился там с моим бывшим шефом Адиком…
Затаив дыхание, я на цыпочках обошел кресло с другой стороны, чтобы разглядеть лицо спящего…
Я не ошибся. В кресле спал телохранитель моего бывшего шефа и его убийца — Мангуст…
Убийца спал за моей стеной!
Я опять обошел кресло и тупо уставился на стриженую макушку.
— Бей! Прямо в темя! — сказал гнусавый голос в телевизоре.
И я поднял над головой туристский топорик… Я замахнулся. Но меня опередил мускулистый мордастый герой на телеэкране. Он смачно всадил рукоятку своего «кольта» в темя белобрысого парня в очках. Лицо очкарика залилось кровью. Он дико заорал…
Мангуст от криков очкарика дернулся и потянулся, хрустнув суставами.
Я выскочил в залу. Не помня себя, помчался по скользкому коридору.
Когда я влетел на чужую кухню, я дышал так, будто пробежал не десять шагов, а десять километров…
Но от того, что я увидел, влетев на кухню, дыхание мое остановилось. Я замер. У электроплиты, спиной ко мне, стояли двое в черных парадных костюмах. На стук двери они повернулись ко мне одновременно. Чтобы не упасть, я прислонился к дверному косяку…
— Как ты сюда попал? Что ты тут делаешь, Ивасик?
Это сказал Константин.
— Молодой человек, господин Раскольников, зачем вы забрались в мою квартиру с топором? Я, извините меня, не старушка.
А это сказал его советник, доктор наук Игорь Михайлович Критский…
6
Новый враг
Я стоял как громом пораженный.
Константин оглядел меня, поставил на стол банку кофе, которую все время держал в руках.
— Ну и рожа у тебя, Шарапов… как говорится…
— Нет! — заволновался Критский. — Пусть он объяснит все-таки, что он делает в моей квартире с топором?!
Я ему смог ответить только:
— А вы что тут делаете?…
Розовые холеные щеки Критского побагровели.
— Я?! Я тут живу! Мой дом — моя крепость! Как говорят англичане. А вы в мою крепость с топором?!
Он обернулся к Константину.
— Он взломал мою дверь топором! Это же уголовщина!
Константин показал Критскому на мои ноги.
— Он в носках. Не мог же он в носках через дверь войти.
Критский с достоинством поправил под подбородком черную бабочку.
— Не в окно же он влетел, как ангел?
Константин подошел ко мне и взял из моих рук топор.
— Все врагов ищешь, конспиролог? В своем чулане ищешь? Уймись, Ивасик. Отбой.
Критский возмутился:
— Какой чулан? Это моя законная квартира! При чем тут какой-то чулан?!
Константин понял все и засмеялся.
— Это все Людмила, — заступился он за меня.— Это она настроила Ивасика…
— Против меня?! — искренне удивился Критский.
— Против чулана! — объяснял ему Константин.
— Какого чулана? О чем вы говорите, Константин Николаевич?
Константин подошел к стене и постучал по доскам, красиво вправленным в голубой голландский
