Да, понятно, горько подумала она. На самом деле он, наверное, просто не может дождаться ее отъезда. Даже ни разу не попросил ее остаться… Ничего, не понимая, ненавидя его, ненавидя себя, она последовала за ним, молясь по дороге, чтобы не встретить его мать.
Положив ее чемодан в багажник, он остановил Гиту прежде, чем она успела сесть на место водителя и захлопнуть дверцу машины.
– Дай мне пять минут, и я поеду вслед за тобой.
– Мне не нужен сопровождающий, – зло бросила она. – Я вожу машину уже много лет!
– Да, но ведь за эти много лет тебя впервые преследует маньяк. Подожди меня.
Сердито мотнув головой, она села в машину. И стала ждать.
Через пять минут он вернулся с толстой папкой под мышкой, пиджак был небрежно наброшен на одно плечо. Он положил папку и пиджак на сиденье своей машины и подошел к Гите. Наклонившись, подождал, пока она раздраженно не опустила боковое стекло.
– Никогда не злись, сидя за рулем и ведя машину.
– Тебе легко говорить! – резко бросила она.
– Да. – И, вздохнув, он добавил: – Это все очень сложно, Гита. Как-нибудь я тебе объясню.
– Вот уж благодарю!
– Я поеду следом, а утром заеду за тобой и от везу в аэропорт.
– Я возьму такси.
Если она ожидала, что он начнет спорить, то ошибалась. Он посмотрел на нее долгим непроницаемым взглядом, затем кивнул:
– Очень хорошо. Увидимся, когда ты вернешься.
– Увидимся? – мрачно и нехотя спросила она.
– Да. – Просунув голову в окошко, он поцеловал ее.
Но она не ответила на поцелуй, и ее взгляд стал еще холоднее.
– Тебе ведь на самом деле все равно, не так ли?
– Ты думаешь? Между нами возникли отношения, Гита, – сказал он негромко. – Не просто любовная интрижка.
Бросив на него сердитый взгляд, она включила зажигание, с холодным выражением лица подождала, пока он не отойдет от ее машины, и медленно выехала со двора через узорчатые арочные ворота. Она держала путь в Лондон, возвращаясь к реальности и здравому смыслу.
Следуя за ней в своей машине, Генри проводил ее до самой двери ее дома и тут же отъехал, не задержавшись ни на секунду и даже не пытаясь возобновить разговор.
Она провела бессонную, наполненную переживаниями ночь, а утром, чувствуя себя не выспавшейся и утомленной, приняла душ, уложила вещи и вызвала такси, чтобы поехать в аэропорт. С самого утра шел мелкий унылый дождь, и от этого ее настроение стало еще хуже.
Париж встретил ее таким же моросящим серым дождем.
Клэр, ассистентка Этьена Верлейна, встречала ее в аэропорту. Завидев Гиту в толпе прибывших, она радостно улыбнулась, с истинно галльской сердечностью расцеловала девушку в обе щеки и повела к ожидающей их машине.
– Ты не будешь против, если мы сразу поедем к Этьену? – спросила она. – Прежде чем отправиться в гостиницу. – И, как бы извиняясь, добавила: – Он очень настаивал.
– Нет, разумеется, я не против. – Гита смотрела на мокрые, блестевшие от дождя улицы Парижа, на море разноцветных зонтов, и ее мысли гораздо больше занимал Генри, чем могущественный босс «Верлейн косметике».
Но когда Этьен приветствовал ее с вежливой отчужденностью вместо обычного бурного восторга, она была озадачена. В чем дело?
– Садись, Гита, – сказал он и повернулся к ассистентке: – Клэр, будь добра, проследи, чтобы никто нас не беспокоил.
Та кивнула, за его спиной состроила Гите забавную гримаску и вышла.
Сидя за своим столом, Этьен Верлейн подтолкнул к ней через стол небольшой пакет.
– Я получил это несколько дней тому назад. Можешь его открыть.
С противным ноющим ощущением где-то в желудке она открыла – и поняла, почему в подкинутом ей конверте не было негативов. По крайней мере, негатив той, на которой она была снята обнаженной, пригодился: точно такой же снимок теперь лежал перед Этьеном Верлейном.
– Ты уже видела его, – твердо сказал он.
– Да, – кивнула она, разрывая фотографию на множество мелких кусочков и отправляя в корзину для мусора.
– Прочитай записку, Гита.
Глубоко вздохнув, она развернула листок бумаги, приложенный к фотографии, и уставилась на него с выражением отвращения на лице. Как и в предыдущих посланиях, все буквы были вырезаны из газеты.
– «Если Вы ее не уволите, – по памяти процитировал Этьен, – эта фотография будет отправлена в газеты. Во Франции и в Англии».
– Ни одна из газет не опустится до такой низости, – запротестовала Гита, сама, впрочем, не слишком в это веря. – Не станет публиковать снимок, отправленный анонимно.
– Ты так считаешь? А я не столь оптимистичен. Бульварная пресса напечатает все, что угодно. Иногда мне кажется, что она вообще существует только ради того, чтобы обливать грязью известных людей.
– Я не так уж известна, – тупо возразила она.
– Зато я известен.
– Да. – Ей стало тошно. Подняв на него глаза, она глухо спросила: – Вы меня увольняете?
– Нет. Пока нет. Но я очень зол. Я предложил тебе номер в гостинице, где ты была бы в безопасности, персонал, который мог бы позаботиться о тебе, но ты предпочла туда не ехать.
– Да, – прошептала она. – Моя подруга предоставила мне свой коттедж.
– И там была сделана эта фотография?
– Да. И не только эта, – призналась она.
– Понятно. Вот результат твоего неповиновения. У нас есть опыт с преследователями, и мы знаем, как защитить своих людей. Но если эти люди не желают следовать нашим советам, желают все делать по- своему, то… Мы вложили в тебя очень много денег, Гита, и, хотя я тебе сочувствую, интересы бизнеса превыше всего. В твоем контракте существует раздел, касающийся неблагоприятной шумихи вокруг твоего имени, и, хотя в данном случае это не совсем то и в происшедшем, несомненно, мало твоей собственной вины, все же, если этот снимок опубликуют, – пробормотал он с отвращением, – престижу моей компании будет нанесен урон. Мы выбрали тебя, так как ты выглядишь волнующей, утонченной женщиной, на которую все прочие женщины хотели бы походить, которой они хотели бы подражать…
– Да, – горько согласилась она, не поднимая глаз. – А вовсе не женщиной, чья фотография в голом виде красуется на первых страницах бульварных газетенок.
– Именно. Ты сама все понимаешь. И поэтому нам пришлось принять решение воспользоваться услугами другой модели для запуска новых духов, который состоится завтра. Нам придется выдать это, за свежую идею: новая девушка для новой марки духов, ежегодно – новое лицо для линии декоративной косметики. Но ты тоже будешь присутствовать завтра при запуске духов. И ты будешь улыбаться, – велел он.
– Да, – согласилась она тихо.
– Мне жаль, Гита.
– Мне тоже.
– Найди его, Гита. Найди его, останови, или…
– У вас не будет другой альтернативы, кроме, как уволить меня совсем.
– Ох. – Глядя ей в лицо, Этьен позвал Клэр и велел ей принести кофе. – Может быть, ты знаешь или догадываешься, кто мог бы это сделать?
– Нет.
– А полиция была проинформирована насчет последних событий?
– Да, Ген… – Резко замолчав, она прикусила губу.
– Ген?.. – приподнял брови Этьен.
