разрушили Врата. За исключением одних. Одних-единственных. Терпиане об этом не знали.
— Но почему же вы сами не пользовались этими Вратами?
Меркурий пожал плечами и развел руками.
— Все сведения о пользовании ими затерялись во мраке времени, и только о самом проходе глухо говорилось в легендах. Были утеряны все планы. До сих пор мы не знаем, где же эти Врата расположены. Нужно было, чтобы появились вы в священной одежде и напомнили о древних преданиях, в которые многие уже и не верят вовсе.
— Расскажите мне, что говорится в преданиях относительно священной одежды.
— Она якобы принадлежит одному из наших богов. Ценность ее в том, что она придает неуязвимость Великим Высшим. Но история ее создания не дошла до наших дней. Одеяние это должно было оставаться у Врат Времени. У последнего прохода. Потому что когда-то должен был прийти бессмертный герой, чтобы отомстить за наш народ и спасти его от зла.
На мой взгляд, речь шла о какой-то трансформации легенды об Ахилле. [14] Да и как иначе можно было все это истолковать?
И вот теперь миф об Ахилле воплотился в моей личности. Эта мысль как-то странно отозвалась в моем мозгу, хотя я и пытался успокоить себя тем, что стал жертвой каких-то невообразимых совпадений.
С полной безнадежностью я спросил:
— Ну, а сами-то вы верите, что я являюсь воплощением этого знаменитого воина-героя?
Меркурий долго с улыбкой смотрел на меня и наконец ответил:
— Трудно лишить народ его столь древней веры.
— Но я-то явился сюда для спасения не вашего народа, а своего мира. Понимаете разницу?
— Во Вселенной все взаимосвязано. То, что разъедает ваш мир, наносит вред и нашему. Вам предстоит обнаружить источник и происхождение зла.
Я был обескуражен этим замечанием и воскликнул:
— Но ведь я простой смертный!..
— Наши боги были такие же, как и вы, — возразил он, — но они продолжают жить в легендах. Вот вам и пример бессмертия…
— Но скажите, неужели ничего не изменилось в вашей социальной организации с самого момента возникновения?
Он удивился и широко раскрыл глаза.
— Абсолютно ничего. Согласно высшему предопределению, среди нас сохраняется группа лиц, располагающих всеми качествами и, если хотите, характеристиками соответствующего божества или героя, память которого мы чтим. Сохраняются все ритуалы и обычаи нашего народа, как они предусмотрены в Хартии Согласия.
Теперь я понял суть мира, в который попал. Все было просто копией или, точнее, имитацией, со всеми лжебогами, придумавшими самих себя и являющимися пленниками традиций, рабами давних принципов и даже событий, которые им нравилось повторять бесконечно.
Меркурий опять задумался, потом заговорил:
— Благородный чужеземец, почему бы вам не заключить с нами союз? Опасные секреты, расположенные за Вратами Времени, могут одновременно излечить ваш мир от зла и спасти мой от деспотии терпиан. Объединим же наши усилия и будем действовать по единому плану…
Он порывисто протянул мне руку, и я почувствовал, что не имею права отказаться от союза, который он мне предложил.
— Согласен, и попытаюсь проводить вас туда, где находятся Врата.
— Следует прибыть к ним раньше терпиан, ибо я не сомневаюсь, что они могут пересечь порог. Сейчас посоветуюсь с Юпитером и попрошу его срочно созвать Совет.
Он уже собрался было выйти, когда в саду появился стражник, бегущий к нам со всех ног.
— О светлейший! — закричал он, обращаясь к Меркурию. — Терпиане в городе! Они узнали о появлении чужеземца и хотят его схватить. Меня послал Юпитер с просьбой, чтобы ты спас пришельца от их когтей.
Мгновенно обернувшись, Меркурий схватил меня за руку.
— Быстро уходим! Надо же! Эти негодяи срывают наши планы. Нельзя терять ни минуты. Пройдем через подземелье, которое ведет к Олимпу, а там незаметно скроемся…
И он потащил меня за собой в глубь дворца.
Глава 8
Мы бегом спустились в подземелье, о котором говорил Меркурий. Я почти наступал ему на пятки.
Проход был сырым и узким. Оглядываясь по сторонам, я лихорадочно соображал, смогу ли один потом выбраться отсюда.
Впрочем, разве это было самое главное? Меркурий шел, не колеблясь, к точно намеченной цели, как будто его вела некая нить Ариадны,[15] и через некоторое время мы выбрались на свежий воздух за пределами города.
Колесница уже ждала нас, и Меркурий жестом призвал меня садиться, бросив мешочек с деньгами вознице. Молодой единорог, запряженный в коляску, взял с места в галоп, а я указывал направление.
Во время движения ничего особенного не привлекло нашего внимания. Единственно что я понимал, — ключ к тайне должен находиться где-то поблизости. Это чувствовалось и по намекам старца, с которым я встретился, прибыв в этот мир.
— Полагаю, что этот почтенный старец обо всем догадывался, — доверился я Меркурию. — Помню, как он внимательно смотрел на меня, словно читал мои мысли… И он сразу же обратил внимание на кольчугу, в которую я был одет.
— Я знавал Мелкора, — заметил Меркурий. — Он великий мудрец. Но скажу откровенно, что нет никого более глухого и более немого в отношении к другим, чем эти сыны Минервы…[16] Для них все хорошо и правомерно…
А я между тем продолжал:
— Вполне возможно в таком случае, что он не только видел терпианина, но и знает, каким способом тот проник во Врата. Почему бы нам не попытаться расспросить его?
Меркурий скорчил гримасу и нервно подхлестнул единорога.
— Ну что ж! Отправимся к нему, пока смерть не скосила его… Но лично я полагаю, что это все напрасно.
Сказав это, он повернул колесницу к священным горам.
Пала ночь, и мы вынуждены были удвоить осторожность, двигаясь по узкому ущелью. Меркурий своим мощным голосом не переставал взывать к Мелкору. Но ответа не было.
Тут я обратил внимание на следы, терявшиеся в скопище скал, и указал на них Меркурию. Мы были на верном пути.
Оставив колесницу, мы пешком направились к вершинам, где должно было находиться убежище старца, но когда поднялись на небольшое плато, то сразу заметили очертания темного тела, лежащего в пыли.
Это был Мелкор, и я тут же его узнал. Он был еще жив.
Опустившись рядом на колени, мы пытались заставить его заговорить.
Его угасающий взор остановился на нас, а в почти потустороннем взгляде вспыхнул огонек жизни, как отражение далеких звезд.
Я повторил свой вопрос. Показалось, что старец хочет ответить, но ни один звук не сорвался с его губ.
Меркурий еще ниже склонился к нему и настойчиво повторял:
— Мелкор, нам нужно знать… Я прошу, я умоляю… Сделайте последнее усилие… одно-