единственное…
Указательный палец старца вдруг нарисовал в пыли большой круг, а над ним на разных расстояниях еще парочку небольших и разновеликих.
Рука его дрожала, но он еще успел указать на самый маленький из кружков.
И это было все. Он вздрогнул, вытянулся, и голова его бессильно упала.
Мы медленно поднялись, заинтригованные непонятными значками, нарисованными на земле. Было совершенно невозможно разгадать смысл этой загадки. Что хотел сказать Мелкор?
Стало совсем темно, и невозможно уже было спуститься без риска сломать шею. Поэтому мы решили провести ночь здесь, а на рассвете спуститься в долину, где, по словам Меркурия, у него были друзья, которые спрячут меня от терпиан.
Мы так устали, что сразу же погрузились в глубочайший сон, в то время как на небе взошли обе Луны этого мира, совершая свое вечное кружение.
На рассвете мы пустились в обратный путь, бросив последний взгляд на останки одного из мудрейших мира сего. Но едва мы добрались до колесницы, как Меркурий резко остановился и нахмурил брови. Нам явно грозила какая-то опасность, и он ее чувствовал.
— Что случилось? — спросил я.
— Тише… послушайте…
До нас донесся топот копыт, но прятаться было уже поздно. К нам, нахлестывая единорогов, приближалась группа всадников.
Лицо Меркурия потемнело, а рука опустилась на рукоятку меча.
— Проклятые дочери Терпии, — проворчал он сквозь зубы, — нам не скрыться от них…
Это действительно были женщины, и они старались окружить нас, издавая дикие вопли. Конечно, это были воинственные амазонки,[17] одетые в ниспадающие до колен плащи с застежкой на левом плече. В своем диком, необузданном порыве они были прекрасны и величественны. В них чувствовалась неукротимость. В руках у них были полукруглые щиты, а на головах сверкающие шлемы с разноцветными перьями. Я также увидел их царицу Ипполиту в блестящих доспехах, сделанных из небольших железных чешуек. Она четко командовала и руководила операцией по окружению.
Мы сразу поняли, что спастись не удастся и все зависит от милости победителя.
Тут я услышал голос Меркурия:
— Картье! Ваш единственный шанс — священная одежда, которая защитит от их ударов… Бегите, если можете!
Сам же он повернулся к ближайшей из нападающих, и в воздухе сверкнуло лезвие его меча. Меч трижды успел коснуться амазонки, которая наступала на него. Я тоже ввязался в бой, опьяненный предстоящей схваткой, но тут же понял, что враги хотят захватить меня живым. Они явно знали о моей неуязвимости и опасались ее.
Я бросился на помощь своему спутнику, которого уже сбили с ног, и поразил мечом двух амазонок, вопреки отвращению, испытываемому к сражению с женщинами.
Я не учел их хитрость и изобретательность и спохватился только тогда, когда меня опутала сеть, наброшенная ловкими руками.
Царица, гордая своими воительницами и одержанной победой, спрыгнула с седла и издала дики и победный клич, от которого у меня кровь застыла в жилах.
Меркурий тоже был схвачен и кипел в бессильной ярости.
Итак, я попал в ловушку, был связан и крепко прижат к земле мощными руками этих демонических созданий.
Ипполита подошла и приказала:
— Сорвать с него эту проклятую одежду, и пусть тело его познает, что такое страдание!
Меня мгновенно раздели, несмотря на все мое сопротивление. Крепко связав руки, подтолкнули к царице, которая сделала знак одной из воительниц, вооруженной бичом. Бич свистнул в воздухе и врезался мне в спину с силой, которую я даже не мог представить. После второго удара этим пыточным орудием я упал на колени. Царица приблизилась и впилась в меня суровым взглядом, а затем бросила своим подручным:
— Он владеет секретом Врат Времени, раз был одет в священную одежду. Где Врата? — сделав еще шаг вперед, закричала она.
— Я не знаю…
— Ты силен и упрям, чужеземец, но у нас есть другие средства развязать тебе язык, и к тому же более действенные.
— Я не знаю, и сказал уже вам об этом.
— Ну что ж! Если он отказывается оказать мне честь своим признанием, передадим его нашим братьям-терпианам.
Она подала знак, и нас с несчастным Меркурием привязали к единорогам. Отряд воительниц поскакал к зеленеющей долине.
Так что же получалось? Терпиане тоже не располагали ключом к Вратам, иначе зачем бы им было гоняться за мной?
Почему они хотели добиться от меня того, чего я и сам толком не знал?
Все это было совершенно непонятно, поскольку, вопреки всему, один терпианин все же прошел через эти Врата.
Как же он ухитрился сделать это? И какую роль во всей этой истории играл Мелкор?
Я опять вспомнил начертанную в пыли схему и кружок, на который он показывал. Наименьший из двух. Но, увы!
Все это было выше моего понимания.
Вскоре показалось скалистое побережье, изрытое многочисленными узкими бухточками, в которых бились волны, образуя пенное ожерелье. В одной из бухт стояло странное суденышко, к которому мы и направились. Оно напоминало галеру с тремя палубами и широким парусом.
Я никак не мог понять смысла архаичных штучек, если этот народ располагал обширными знаниями во многих областях. Впрочем, это лишний раз доказывало, что я рассуждал с точки зрения земной логики и не представлял себе, что эволюция может идти не только по пути развития техники. Здесь же все было по- иному, и я со смущением подумал, что эти существа, может быть, даже в чем-то более развиты, чем мы с нашей классической и материалистической наукой.
Нас поместили на галеру, по бортам которой сидели рабы, державшиеся за весла. Меркурий объяснил мне, что амазонки поставляют терпианам рабов ясонитов, которых те используют на тяжелых работах.
Скорее всего, нас хотели перевезти на остров, где располагался лагерь амазонок, прежде чем передать терпианам.
За свое сотрудничество, а особенно за пленных, царица рассчитывала получить хорошее вознаграждение. Ипполита стояла на мостике без головного убора с развевающимися по ветру черными волосами. Она была прекрасна и чудовищна одновременно.
Меркурия и меня приковали цепями неподалеку от гребцов, и мой спутник горько заметил мне:
— Они хоть умеют делать различие между благородными людьми и простыми гребцами.
У меня хватило сил пошутить:
— Наверно, это выражается в количестве ударов бичом?
— Ну, ваше тело выдержало бы всего ударов тридцать. Но это предел. Так что живите и радуйтесь…
Он сделал знак рабу, который мыл палубу, и, указывая на ведро, приказал:
— Ну-ка, облей спину моего друга!
На мои плечи обрушился освежающий душ, но в то же время он, как каленым железом, прижег мои раны. Тем не менее мои страдания вскоре уменьшились, и я почувствовал себя лучше, хотя и уловил тяжелый взгляд, который бросила на меня Ипполита.
