улыбка бродила по ее лицу.
— Неосторожен… но очень влюблен, не так ли?
Лицо ее мгновенно стало суровым, а голос прозвучал, как удар хлыста:
— Довольно! Я жду, что ты раскроешь мне секрет этих молний, которые даже Вулкан[32] не мог бы предоставить Юпитеру. Мне предназначено править этим жалким народцем. Я грозная и непобедимая царица, не забывай этого, и царствие мое будет длиться долго, ибо такова священная воля богов! Повинуйся, и ты обретешь возле меня славу и богатство, так же как и твои друзья.
— Заманчивое предложение, — покраснел от гнева Меркурий. — Я предпочел бы стать самым последним из рабов, чем быть рядом с бесчестным правителем!
Я увидел, как круглый зрачок оружия Ипполиты нацелился прямо в грудь Олицетворяющей Здоровье.
— Чужеземец, ты еще можешь избежать самого худшего. Говори, пока есть время.
Я сделал жест своим спутникам в надежде, что они поймут, и встал перед оружием, загораживая девушку.
— Я повинуюсь, ваше величество… Только не надо трогать моих верных спутников…
Наступило некоторое замешательство, и я использовал его для того, чтобы расставить ловушку Ипполите. Притворяясь, что я не обращаю внимания на своих спутников, я направился к фасетчатой сфере.
— Все секреты, которыми ты хочешь владеть, содержатся в этом аппарате. Они заложены туда с начала времен. Пусть дух твой проникнет в них.
Резким жестом я запустил шар, и он стал вращаться все быстрее и быстрее.
— Раскрой глаза и насторожи уши, поскольку это твое желание, Ипполита!
Я направился к своим спутникам, оставив Ипполиту перед сферой, которая начала свое далекое шуршание, переходящее в рокот.
Они сразу же поняли, что произойдет дальше, я увидел, как они вставляют в уши восковые шарики, полученные от меня ранее.
— Скорее отвернитесь, — крикнул я.
Теперь я смотрел только на Ипполиту, совершенно загипнотизированную, побежденную сверхъестественным очарованием, которому она, единственная из присутствующих, подвергалась впервые.
Тело ее заколебалось, и она рухнула на плиты пола, ну а забрать ее оружие для меня было детской игрой.
Продолжать не имело никакого смысла. Я остановил движение сферы, даже не оборачиваясь.
Мы снова оказались хозяевами положения, и нечего было опасаться ужасной царицы, которая стонала, распростершись на полу у наших ног.
Я обнял Олицетворяющую Здоровье, и уши мои чуть не лопнули от торжествующих победных криков Меркурия и Пана.
Показав на Ипполиту, я сказал:
— Передаю ее вам, ибо моя роль закончена.
— А разве ты не пойдешь на Олимп вместе с нами? — удивился Меркурий.
— Нет, друзья, теперь моя задача состоит в том, чтобы вернуться в мир себе подобных, поскольку моя миссия здесь выполнена до конца. Сердце мое тоскует при этом расставании, но оно неизбежно…
Я прошел в следующий зал, чтобы освободиться от священной одежды и переодеться в свой прежний костюм, который так и лежал в пыли.
Наступило долгое молчание, и я увидел, как по щекам Олицетворяющей Здоровье покатились слезинки, а потом услышал голос Меркурия:
— Поверь, сколько бы мне ни осталось жить, я никогда не забуду той дружбы, что была между нами. Я преклоняюсь перед твоим мужеством и честностью… Спасибо, друг!
— Спасибо, спасибо тебе… — грустно вторил ему Пан.
Я повернулся к девушке, и Меркурий с легкой улыбкой заметил:
— Она проводит до выхода. Прощай, друг, и пусть милости богов пребудут с тобой.
Он пожал мне руку, затем обратился к Пану, который находился ближе к Ипполите, постепенно приходившей в себя.
— Я доверяю тебе ее охрану до моего возвращения на Олимп. Теперь она не опасна.
Он бросился к лестницам, махнул мне последний раз рукой и исчез.
Олицетворяющая Здоровье и я шли по длинному коридору, который вел в другой континуум, принадлежащий Земле. Шли мы медленно. Мы не осмеливались заговорить, наши чувства были на пределе, но в душах царило согласие.
Неожиданно мы услышали отдаленные звуки свирели Пана, которые доносились до нас совершенно четко и ясно через все залы и коридоры, заставляя предположить, что звук в этом таинственном храме подчиняется каким-то неведомым законам.
Низкие ноты вскоре уступили место средним, а затем зазвучали очень высокие и поднимались все выше и выше.
Наконец мелодия достигла вершины и перешла в область ультразвука, которую, конечно, я уже не мог воспринимать. Помимо своей воли я подумал о ноте, которую нашел Пан и которой я не слышу.
Я думал о том счастье, которое испытывает Пан, и вдруг резко почувствовал беспокойство. Я быстро лег и приложил ухо к полу.
Ясно слышалось глухое и беспокойное биение невидимого сердца.
Я притянул девушку к себе и шепнул ей:
— Тсс… Тихо… Слушайте!..
Ритм мало-помалу ускорялся.
— Вы еще слышите звук свирели? — спросил я.
— Да, слышу, но очень отдаленно…
— Вслушайтесь внимательно… Нет ли какой-нибудь связи между ускорением этого биения в почве и повышением звуковых нот в верхнем регистре?
Она напряглась и на несколько секунд застыла, потом, повернувшись ко мне, подтвердила:
— Да, вы правы… Происходит что-то странное…
Я вскочил. Времени у нас уже совсем не оставалось.
Я только сказал ей:
— Мы не можем вернуться прежним путем. Поздно. Бегите за мной.
Теперь почва у нас под ногами вибрировала, и я со всех ног бросился вперед, увлекая за собой Олицетворяющую Здоровье. Мы бежали к выходу, который, к счастью, был недалеко.
Едва мы выскочили наружу, как случилось то, чего я опасался.
Позади нас раздался оглушительный грохот, и в спину ударила воздушная волна, которая бросила нас на землю.
Стены храма рухнули.
Над нами было небо. Небо Земли. Моей Земли!
— Не бойтесь! — закричал я. — Мы спасены!
Мы поднялись. Последние камни Врат Времени исчезали на наших глазах, как бы разнесенные мощным взрывом. Вскоре они исчезли из нашего континуума навсегда.
Теряя силы и задыхаясь, я пробормотал:
— Механизм был отрегулирован ясонскими учеными. Теперь наконец все, последняя Дверь разрушилась под воздействием ультразвуковой ноты свирели Пана…
— Великий Пан умер…[33] — прошептала с горечью моя спутница.
Губы ее сжались, как бы сдерживая рыдание, и в первый раз за все время ее прекрасный взор обратился к новому, открывшемуся перед ней миру.
— А как же я? Как я смогу жить здесь? — проговорила она с беспокойством.
