Никак они не складывались в единую картину. А теперь еще и это. При таком раскладе Кейт могла беспрепятственно проходить через ворота собора. Но Оуэн никак не мог придумать причины, почему Кейт Купер понадобилось убить двух человек. Утром он спешно побросал вещи в мешок, горя нетерпением вернуться в Йорк и поговорить обо всем с Люси. Она часто подмечала то, что ускользало от него.
Сесилия вышла из дома, когда Оуэн привязывал мешок к седлу. Она поднесла ему бокал вина на дорогу.
— Вы узнали то, что хотели? — поинтересовалась она, пока он пил.
— Пока нет.
— А как насчет ядовитого снадобья?
— Простите, что пришлось помучить вас расспросами вчера, миссис Ридли.
— Это был ваш долг.
— Да, но я очень сожалею.
Сесилия улыбнулась и, потянувшись, пригнула к себе голову Оуэна и поцеловала его прямо в губы.
— Прощаю тебя от всего сердца, — прошептала она ему в ухо.
Слава Богу, он уезжал. Когда Оуэн выпрямился, то заметил ухмылку на лицах Алфреда и Колина. Он решил расстаться на более официальной ноте.
— Насчет Мартина Уэрдира, который работал на вашего мужа. Вы сказали, он был солдатом?
Она удивленно взглянула на него.
— Мартин Уэрдир? Да. Гилберт не хотел, чтобы я с ним зналась. Он говорил, что Уэрдир сохранил все дурные привычки солдатской жизни. Я не совсем понимала, что имелось в виду.
Оуэн оглянулся на Алфреда и Колина.
— Зато я понимаю. А что-нибудь еще ваш муж рассказывал о нем?
— Он думал, что Уэрдир был связным между французскими военнопленными в Англии и их семьями на континенте. Опасное дело.
— Вы так ни разу и не встретились?
Сесилия покачала головой.
— Я хотела. Гилберт и Мэтью оба отзывались о Мартине Уэрдире как о человеке, обладавшем опасным обаянием, но мне так ни разу и не представилась возможность составить о нем собственное мнение.
— Вы готовы, капитан? — прокричал Алфред.
— Да. — Оуэн сел на коня.
— Храни вас Господь. — Сесилия дотронулась до его руки в перчатке.
Выезжая со двора, Оуэн чувствовал на себе взгляд темных глаз и молился, чтобы ему вновь не пришлось вернуться в Риддлторп по приказу архиепископа.
Люси не сдержала крика, когда увидела плащ Оуэна, покрытый ледяной коркой. Она настояла, чтобы муж для начала оттаял, отогрев пальцы ног и рук. Вскоре он согрелся и сидел, протянув ноги к огню, с кружкой эля, сваренного Томом Мерчетом.
Люси тем временем накладывала на тарелку рагу, которому не дала остыть, и рассказывала о Джаспере, радуясь возможности удивить мужа.
— Слава Богу, мальчик в безопасности, — с облегчением сказал Оуэн. — Где он сейчас? Мне нужно задать ему несколько вопросов.
Люси улыбнулась.
— Сейчас он спит. Подожди до утра.
Однако Оуэн уже начал хмуриться.
— Кто привез его от Магды Дигби? — Такой тон обычно приводил к ссорам.
Люси не хотела сейчас спорить. Она пододвинула к мужу тарелку.
— Попробуй. За два дня пути, уверена, тебе ни разу не удалось толком поесть.
Оуэн не обратил внимания на рагу.
— Ты ездила к Магде Дигби за Джаспером?
Люси вздохнула.
— Я бы предпочла, чтобы ты сначала поел. Когда ты голоден, с тобой разговаривать невозможно, сам знаешь.
— Ты не ответила на мой вопрос, Люси.
— Я ездила не одна, Оуэн. И не обращайся со мной как с ребенком.
— Там очень опасное место. Со всеми этими дождями и снегопадами река, должно быть, вышла из берегов.
— Я же сказала, что не настолько глупа, чтобы отправиться туда в одиночку. Меня сопровождали монах, Тилди и один из ее братьев. У нас была лодка, а Бесс дала повозку, запряженную ослом. Мы хорошо подготовились к путешествию.
— Ты позаботилась о том, чтобы Джаспера никто не видел?
— А как же! — возмутилась Люси.
— Ты ездила туда ночью?
— Да, Оуэн, а теперь ты скажешь мне, как это было глупо.
Оуэн стукнул кулаком по столу.
— Ты хотя бы понимаешь, как опасно пересекать в темноте полноводную реку?
— Господи, а ты как хотел, Оуэн? Чтобы я оставила там мальчика? А не ты ли проклинал Джона Торсби за то, что тот отказался защитить ребенка?
— А кто тебя защитит? Стоит мне только уехать, как ты тут же пускаешься в какие-то авантюры. В последний раз, когда ты одна путешествовала, то подвезла незнакомца. Сейчас чуть не накликала беды, отправившись ночью на реку во время паводка. Что прикажешь с тобой делать?
Люси уставилась на мужа.
— О чем ты говоришь? Ты бы сам волновался за мальчика. Он пришел к Магде Дигби, и тогда она прислала сюда монаха узнать, не возьму ли я мальчика к себе. Я благополучно привезла его. Сейчас он поправляется. Я сделала это для тебя. А теперь вместо того, чтобы поблагодарить, ты ищешь повод поссориться. Я тебя не понимаю.
— Тебе совсем не обязательно было ехать самой.
— Но я хотела поехать.
Оба разозлились и долго смотрели друг на друга. Потом Оуэн закрыл глаз и покачал головой.
— Прости меня, Люси, я устал, разочарован результатами поездки. У меня все болит от долгой тряски в седле, и желудок бунтует от жирного рагу, которое я съел в дороге. — Он поймал Люси за руку. — Проклятье! Мы всегда портим нашу встречу после долгого расставания какой-нибудь ссорой.
— Это ты все испортил, не я. Я сообщила тебе то, что считала — да и любой разумный человек посчитал бы — хорошей новостью. — Люси отняла руку и поднялась. — Пойду спать. Ты переваришь ужин лучше, если меня не будет в комнате.
Оуэн отодвинул скамью от стола и усадил Люси к себе на колени. Она нарочно отворачивалась от него и смотрела только на огонь.
— Ты все время не шла у меня из головы, Люси. — Оуэн погладил ее волосы. — Мне очень не хотелось покидать тебя, когда ты так грустила. Пожалуйста, прости. А еще прости за мою неблагодарность.
Люси пришлось признать, что это начало раскаяния.
— Не буду отрицать, у меня были опасения насчет поездки. Но я приняла меры предосторожности. А ты, Оуэн, продолжаешь себя вести так, словно я ребенок.
— Как же мне оправдаться?
— Доедай свое рагу и иди спать.
Люси попыталась высвободиться из объятий Оуэна, но не тут-то было.
— Даже самым великим грешникам Господь дает шанс искупить свою вину. Неужели ты лишишь меня этой возможности?
