теперь юноша всем по очереди. Что-то похожее на усмешку промелькнуло в его глазах.
— Но почему вы тут, черт возьми?.. — рявкнул Гуро. — Чего вам тут нужно? И что вы тут будете делать? Какая у вас была цель?
— Лететь вместе с вами на Венеру, — спокойно ответил юноша.
Рындин пожал плечами:
— Вполне понятно, что лететь. Не выбросим же мы вас из ракеты…
— И я надеюсь, что не выкинете, — подтвердил юноша.
— Нахальство! — снова рявкнул Гуро. — Ошибаетесь! Могу выкинуть!
И он сделал очень выразительный жест. Однако Рындин остановил его.
— Друг мой, — сказал он, обращаясь к юноше. — Очень похвально, что вы не теряете мужества. Но — неужели вы не представляете себе всех опасностей, которые ожидают и нас, и вас? Вы не представляете себе, как может отразиться на нашем общем положении ваше неожиданное появление! Ракета рассчитана только на трех пассажиров. На нас троих рассчитаны и все наши запасы. Чем, например, мы будем кормить вас?
— Я, Николай Петрович, привык есть очень мало. Весь последний месяц я привыкал есть как можно меньше и согласен теперь есть только то, что будет оставаться после всех вас. Мне хватит, — смущенно ответил юноша.
Рындин не сдержал улыбки: что-то начинало ему нравиться в подростке. Даже этот наивный ответ. «Он будет есть только то, что останется!..»
— Ну, об этом после, — сказал он. — Вас спрашивали, кто вы такой?
— Зовут меня Василий Рыжко. Мне семнадцать лет. Окончил среднюю школу. Комсомолец…
— И пошел на такой недисциплинированный поступок, как тайно забраться на корабль? Поставить под угрозу успех нашей экспедиции? — укоризненно сказал Рындин.
Рыжко замешался. Его рука невольно ухватилась за рубашку — в том месте, где обыкновенно бывает приколот значок. Лицо юноши было сконфуженное: значка на груди не оказалось. Но, быстро что-то припомнив, он пошарил в нише, где стоял скафандр, и достал свой значок.
— Оторвался, когда меня в первый раз толкнуло, — пояснил он. — Николай Петрович, честное слово, я хорошо понимаю свою вину. Но ведь иного выхода не было. Я писал вам, просил вас взять меня с собою…
— Писали?
— Да, писал. И даже ответ получил, что это невозможно. От вашего секретаря.
— И это вас не остановило?
— Сначала остановило, а потом я все рассчитал… А когда увидел корабль на воде, то и совсем решил, что… что полечу с вами на Венеру… и назад, — добавил он после паузы.
— Слышите? И назад! Ну-ну!
— И у меня не было другого пути. Мне оставалось только спрятаться в ракете перед стартом. Это было очень трудно — пробраться сюда.
— Еще бы! — подтвердил Гуро, вспомнив тщательную охрану корабля.
— Ну, я перехитрил охрану. Пробрался. И залез в скафандр. А товарищ Гуро нашел меня… по счастью, уже теперь, когда ракета летит…
Рындин взглянул на своих спутников. Те взглянули на него. Положение было таково, что, действительно, ничего не оставалось делать. Ведь и правда, ракета летит. На землю этого подростка не вернешь…
Рыжко тем временем задумчиво крутил в руках пуговицу, которую ему дал Гуро. Он заметил, что на него смотрит Рындин, и совсем спокойно пояснил:
— Когда я лез в скафандр, я очень спешил. Боялся, что вы придете. И должно быть, оторвал пуговицу. Придется теперь пришивать…
Этот парнишка разговаривал так спокойно, так беззаботно, будто и вправду он не сделал ничего особенного. Ну, скажем, ехал в вагоне трамвая зайцем. Контролер нашел его, заставил купить билет. И все, дело закончено, можно вспомнить и про пришивание пуговицы, оторванной в толпе. Именно так подумал Сокол. Он сказал задумчиво:
— Слушайте, да понимаете ли вы, в самом деле, что наш ракетный корабль, — это не трамвайный вагон, куда всегда можно пустить одного лишнего пассажира. Ведь это ракета, ракета, рассчитанная лишь на троих!
— И из которой вас только и остается, что выбросить! — добавил безжалостно Гуро. Даже Рындин сказал:
— И что в этой ракете было место лишь для людей, вполне подготовленных к трудному путешествию.
Рыжко не задумываясь ответил:
— Честное слово, я все это понимаю. Но у меня не было другого выхода. Я же решил лететь на Венеру…
— Нет, слышите? Он решил! Ловко? Он решил! — беспомощно развел руками Сокол.
— Есть я буду очень мало, — продолжал Василий Рыжко, — я же сказал уже, что хорошо тренировался. Вешу я тоже очень мало. А за время путешествия еще похудею, вот увидите, похудею. И к путешествию я тоже подготовлен. Могу помогать вам, Николай Петрович, вести наблюдения над приборами. Научился этому в обсерватории…
— Что?
— Учился три месяца в обсерватории. Еще перед тем, как написать вам письмо. Моя мать там работает, в этой обсерватории, вот я и воспользовался. Разумеется, ей я ничего не сказал о своем намерении. Вам, товарищ Сокол, я буду помогать в поисках элементов на Венере. Химия и геология — мои самые любимые науки. Всегда получал в школе «отлично». И вам, товарищ Гуро, помогу. Имею звание ворошиловского стрелка. Вот, — нашел он в нише скафандра еще один значок. — Тоже, верно, оборвался, когда толкнуло… Ну, и толкало же меня там, в скафандре! Думал, не выдержу, закричу от боли… Да это мелочь. Я хочу только сказать, что я тоже подготовлен к путешествию. Факт!
Гуро взял из воздуха свою трубку и с трудом зажег ее снова. Ему тоже начинал нравиться этот парень с бесстрашным лицом, который едва приметно усмехнулся и добавил, смотря прямо в глаза Гуро:
— И еще я не курю. Значит, не буду затрачивать на себя много воздуха…
— Ну, что вы скажете, Николай Петрович? — усмехнулся Гуро. — Он даже насмехается.
— Подождите, Борис, — серьезно сказал Рындин. — Это все-таки довольно сложная история. Ведь его нужно будет кормить. Откуда мы возьмем лишнюю пищу?
Но вместо Гуро ответил снова Рыжко. Он спокойно заявил:
— Ракета будет лететь до Венеры сто сорок шесть дней. Это ваши же расчеты. На спуск к Венере еще, допустим, пятнадцать дней. Вместе — сто шестьдесят один день. Продуктов вы имеете на пятьсот дней, считая резервный и неприкосновенный запас.
— Да, потому что на Венере, может быть, пищу доставать будет трудно, — подтвердил Рындин. — Однако, откуда вы все это знаете?
— Читал про все ваши расчеты, Николай Петрович. Все, что печаталось. Итак, продуктов хватит и на меня.
Сокол сердито глянул на Василия — так, что даже Гуро удивился: откуда у мирного геолога столько злости?
— А если мы на Венере не обновим запаса? Ведь может случиться и так? Что будет тогда?
— Этого не может быть, — ответил все также спокойно Рыжко. — Ведь на Венере мы встретим чудовищ такого размера, что даже одного из них нам хватит для восполнения всех запасов. Я читал ваши статьи про фауну Венеры, про животных, которые живут на ней, товарищ Сокол. Одно чудовище из ваших статей, товарищ Сокол, одна пуля из винтовки товарища Гуро — и все будет в порядке. Факт!
Гуро засмеялся:
— Нет, его таки действительно ничем не проймешь. Вот упрямый парень! Николай Петрович, у меня есть предложение.
— Какое?
