Я кивнул, скривясь от боли. Мне не хотелось говорить. Нужно восстановить сбитое дыхание. Все получилось не так, как я себе представлял. Ведь все говорили, что это будет легкая победа, что я уложу его во втором раунде. Но сейчас пойдет уже третий, а мне не удалось нанести своему сопернику ни одного ощутимого удара.
— С ним все в порядке, мистер Спритцер? — в голосе Зепа звучала тревога. Ответ тренера был сух и четок. Он медленно дошел до моего сознания:
— С ним все в порядке. Просто парень начитался хвалебных статей…
Самое обидное, что он был прав. Я был слишком самоуверен, я поверил во все, что обо мне писали газеты. Пассо, сидевший в противоположном углу ринга, дышал легко и ровно, блики электрических ламп поблескивали на его темной коже.
Раздался гонг, я вскочил на ноги. Знание моей ошибки придало мне сил. Я уже был на середине ринга, а Пассо еще шел не спеша, на лице его была все та же полуулыбка, с которой он начал бой. Мне хорошо была известна такая гримаса — у меня у самого она появлялась, когда я был уверен в исходе боя. Но сегодня удача изменила мне! В слепой ярости я сильно ударил правой и тут же ощутил страшную боль в боку. Я промахнулся, а Пассо нанес мне точный удар левой по почкам. Я инстинктивно опустил руки, защищая корпус, и тут же получил сокрушительный удар в челюсть.
Темные круги расплылись у меня в глазах, словно я слишком долго смотрел на солнце. Я помотал головой, пытаясь избавиться от них, и тут же до меня, словно издалека, донеслось: «Пять!» Я повернул голову в сторону, откуда слышался этот неприятный звук. Рука рефери поднялась, и он выкрикнул: «Шесть!» Что я тут делаю, на четвереньках? Я же не упал?.. И тут я понял, что произошло. Мне отсчитывают нокаут! Этого не может быть! Я неловко поднялся с колен.
Судья ощупал мои перчатки и вытер их, внимательно заглядывая мне в глаза. Теперь до меня донесся неистовый рев толпы. Но сегодня все орали совсем по-другому, не так, как раньше. Теперь они болели не за меня, а за Пассо. Они требовали, чтобы Пассо добил меня. Пытаясь получить хотя бы секундную передышку, я вошел в ближайший бой и начал вязать руки противника. Рефери разнял нас и скомандовал начинать.
Я вновь ощутил острую боль сначала в правом боку, потом в левом. Темное, лоснящееся от пота лицо Пассо прыгало у меня перед глазами. Он победно улыбался и, послушный воле многотысячной толпы, спокойно приканчивал меня. Я ушел в глухую защиту, но он то и дело доставал меня, разрывая, как мне казалось, внутренности, ломая ребра. Мельком я бросил взгляд в свой угол, но сейчас никто не мог мне помочь, запомнились только испуганные, широко раскрытые глаза Зепа.
Снова передо мною маячил Пассо. Теперь он был совершенно уверен в себе и совсем забыл о защите. Вот он размахнулся. Да этого удара я не выдержу! Меня охватил ужас: он же меня убьет! Надо как-то остановить этот смертельный черный кулак. Собрав все силы, я резко ударил противника в незащищенную челюсть.
И вдруг Пассо стал падать. Я сделал к нему неуверенный шаг, но рефери тут же подтолкнул меня в мой угол. Слезы катились по моему лицу, и я их не мог удержать. Все, надо выбираться из этой мясорубки. Больше я не выдержу ни минуты…
Ко мне сквозь канаты протиснулось улыбающееся лицо Зепа. «Чего он улыбается? — с недоумением посмотрел я на него. — Ведь все кончено. Я проиграл!» Но особого сожаления я не испытывал. Хорошо, что больше не надо драться, что больше меня не будут бить… А на остальное — наплевать.
Я лежал ничком на кушетке, уткнув голову в вытянутые руки. С каждым движением рук Спритцера боль уходила из меня, уступая место приятной усталости. Шевелиться не хотелось. Со стуком Зеп поставил на полку флакон с жидкостью для растирания и спросил:
— Он отойдет, мистер Спритцер? Серьезных повреждений нет?
Спритцер прошелся по позвоночнику и выпрямился.
— За день отойдет. Он молод, силен, у него есть характер.
Я не двигался. По крайней мере, хоть этот не злится на меня за мое поражение.
— С ним все в порядке? — послышался встревоженный голос Сэма.
— Нормально, Сэм, — ровным голосом ответил тренер. — Не волнуйся.
— Но тогда в чем дело? — недовольно спросил Сэм. — Сегодня он выглядел мерзко. Пропустить столько ударов!
— Не бери в голову, Сэм. — Голос Спритцера звучал спокойно. — Малыш поверил в то, что о нем пишут. Он решил, что только посмотрит на Пассо — и все будет закончено.
— Но ты должен был предусмотреть это!
— Есть вещи, которые даже я не в состоянии сделать… Но это все ему даже на пользу: хорошо, когда вовремя щелкнут по носу.
— Да уж!
Сэм подошел ко мне и взъерошил мои волосы. Не открывая глаз, я вздохнул с облегчением: кажется, он на меня тоже не сердится. Вдруг я услышал:
— Нет, а каков был завершающий удар?! Это же смертельный номер!
— Это точно, — сурово проговорил Спритцер, — у парня в двух местах сломана челюсть.
Я быстро сел на кушетке. Они уставились на меня, не понимая причины столь быстрого воскрешения.
— Так, значит, я… я победил?
— Да, малыш, ты победил, — улыбнулся Сэм.
Я снова опустился на кушетку. Во мне не было никакой радости. Только слова отца крутились в моем сознании: «Иди, убийца, за доллар ты готов угробить всех своих друзей».
Мы стояли на углу Деланси и Клинтон-стрит. Было десять минут первого. Витрины магазинов были ярко освещены, на улицах еще много праздного народа.
— Ну, сам-то доберешься до дома? — спросил Зеп.
— А как же? — рассмеялся я. Боль почти совсем отпустила меня, только слегка ныли спина и бока. — Не будь слишком заботливой мамашей, Зеп!
Мы рассмеялись, пожали друг другу руки, и я пошел вниз по Клинтон-стрит. Когда я подошел к дому, от стены отделилась тень, это был Спит.
— Дэнни!
— Чего тебе? — спросил я нетерпеливо. Больше всего мне сейчас хотелось лечь в постель.
— Тебя хочет видеть мистер Филдс.
— Передай ему, что я сегодня не могу, — недовольно ответил я, отодвигая Спита в сторону. — Как- нибудь в другой раз.
Спит поймал меня за рукав.
— Советую пойти, Дэнни. Филдс не из тех, кого можно так просто послать подальше. Он может любому устроить веселую жизнь… — Спит нервно моргал и облизывал губы, как всегда, когда был сильно возбужден. — Пойдем, старик. Советую тебе как друг.
Пожалуй, Спит прав. От них можно ожидать всего что угодно.
— Ладно, пойдем.
У дверей конторы Филдса Спит вытащил ключ и отомкнул замок. Мы прошли в просторный холл, здесь он остановился и протянул мне другой ключ.
— Иди наверх. Ты знаешь дверь, — прошептал Спит.
— А ты что, остаешься?
— Меня не приглашали, — криво усмехнулся он, — я ведь не чемпион… Не звони, открой дверь и входи. — Он сунул ключ мне в ладонь и исчез в темноте.
Делать было нечего, и я начал медленно подниматься по лестнице. Ключ плавно повернулся в замке, и дверь бесшумно растворилась. Комната была пуста.
— Мистер Филдс, — позвал я. — Это я — Дэнни Фишер. Вы хотели видеть меня?
В комнату тихо вошла уже знакомая мне девушка.
— Закрой дверь, Дэнни, — спокойно сказала она, — а то разбудишь соседей.
