Он стоял неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не упасть от дрожи, охватившей все тело.
– Нет, – хрипло выдавил он.
– Пожалуйста, – прошептала Рина, гладя его по бедру.
Рональд стоял словно парализованный. В нем стала закипать непонятная злоба. Теперь и правда все будет по-другому, он не будет больше унижаться, он проучит ее, и она отстанет.
Он схватил ее за запястье и прижал к кровати. Она смотрела на него спокойно, без всякого страха. Внезапно Рональд прижался губами к ее губам, еще сохранявшим вкус сока, потом стал целовать шею и грудь.
Только теперь она испугалась и стала сопротивляться.
– Нет, – шептала Рина, пытаясь оттолкнуть его, – не трогай меня.
Но Рональд не слышал ее, он чувствовал, как наливается яростью. Ее ногти царапали ему грудь, оставляя кровавые полосы. Он совсем обезумел.
– Хватит дразнить меня, – заорал он и свободной рукой со всего размаха ударил ее по щеке. Удар опрокинул Рину навзничь, глаза ее были полны страха. – Сука, – снова закричал Рональд, выдергивая из брюк ремень. Он закинул ей руки за голову, связав запястья, а конец ремня привязал к спинке кровати. Подняв полупустую бутылку сока, он показал ее Рине.
– Тебя все еще мучит жажда? – Она молча покачала головой. Рональд наклонил бутылку и, смеясь, стал выливать ее содержимое на Рину. – Пей, пей сколько сможешь.
Ей удалось коленом выбить бутылку из его рук. Тогда он схватил ее за ноги, раздвинул их и втиснул между ними свои колени.
– Теперь, моя дорогая маленькая сестренка, это уже не игра, – бешено захохотал он.
– Уже не игра, – напряженно повторила она, смотря ему прямо в глаза. Он снова поцеловал ее в губы и почувствовал, как ее тело начинает расслабляться.
Вдруг острая боль пронзила ее тело, и Рина закричала. Рональд зажал ей рот рукой. Резкая боль снова и снова пронзала ее.
Рональд повернулся на песке. Все кончено, завтра мама будет знать обо всем. Во всем обвинят его, родители проклянут его и будут правы. И совсем не будет иметь значения, что он не хотел этого. Тень легла на песок, и он поднял глаза.
Над ним стояла Рина, сквозь ее пальцы текла тоненькая струйка песка.
– Что будем делать?
– Не знаю, – тупо ответил он.
Она коснулась его рукой.
– Я не должна была позволять тебе этого, – прошептала Рина.
– Ты не смогла бы остановить меня, я же словно рехнулся. Если бы мы были просто знакомыми, то могли бы убежать и пожениться.
– Я знаю.
– И даже не имеет значения, что мы не родные брат и сестра, вот если бы они, тебя не удочеряли...
– Но они удочерили, – быстро возразила Рина, – и нельзя их за это осуждать. Это не их вина.
Она стала вытирать слезы, медленно катящиеся по щекам.
– Не плачь.
– Не могу, мне страшно.
– Мне тоже, но слезы не помогут. – Он помолчал немного и добавил: – Даже если ты моя сестра, знай, что я люблю тебя. – Рина молчала. – Я всегда любил тебя, и ничего не мог с этим поделать. Все остальные девчонки ничто по сравнению с тобой.
– Мне кажется, все дело в том, что я ревновала тебя к другим девчонкам, не хотела, чтобы ты был с ними. Поэтому я так и поступила. Я не могла позволить другим мальчикам дотрагиваться до себя.
Он крепко сжал ее пальцы.
– Может быть, все еще обойдется?
– Может быть, – как-то беспомощно произнесла она.
Потом они повернулись лицом к морю и молча наблюдали за волнами, которые уносили с собой их детство.
Рональд сидел у руля небольшой парусной шлюпки и смотрел на мать, устроившуюся на носу. Впереди по курсу шлюпки наплывали тяжелые штормовые облака. Пора было возвращаться. Он начал разворачивать шлюпку.
– Поворачиваем назад? – спросила Джеральдина у сына.
– Да, мама, – ответил он. Странно было видеть мать на борту этой шлюпки, но она сама захотела поехать, как будто чувствовала, что с ним что-то не так.
– Ты был такой молчаливый все утро, – сказала она.
– Мне надо сосредоточиться на управлении, – ответил он и отвернулся, чтобы не встречаться с ее пристальным взглядом.
