– Отлично, – сказала Роза и улыбнулась уже по-настоящему. – Хватит.
Я убрал с лица улыбку и посмотрел на Розу.
– Ну и как, доктор? Очень страшно?
– Не так плохо, – коротко ответила она. – Ты же знаешь, что и раньше красавцем не был. – Она взяла со столика зеркало и протянула мне. – Вот, можешь сам убедиться.
Я не стал смотреть в зеркало, я еще не был готов к этому.
– Можно сначала сигарету, доктор?
Роза молча положила зеркало обратно на столик, достала из кармана пачку сигарет, присела на край кровати и вложила сигарету мне в губы, предварительно прикурив ее. Затянувшись, я почувствовал сладкий привкус губной помады.
– Ты очень здорово порезался, когда Эймос выталкивал тебя в окно, но к счастью...
– Откуда знаешь? – перебил я ее. – Я имею в виду, откуда ты знаешь об Эймосе?
– От тебя. Ты говорил об этом, находясь наркозом. Мы собрали всю историю по обрывкам, таким же маленьким, как и осколки стекла, которые вытащили из твоего лица. К счастью, один из основных мускулов серьезно не пострадал. С лицом, конечно, пришлось много повозиться, но нам удалось быстро сделать необходимую пересадку кожи. И я должна сказать, что все прошло довольно удачно.
Я протянул руку.
– А теперь дай мне зеркало.
Роза взяла у меня сигарету и протянула зеркало. Я поднял его и, взглянув на себя, почувствовал, как по телу пробежала дрожь. – Доктор, – хрипло выдавил я, – я выгляжу точно как мой отец.
Роза забрала у меня зеркало.
– Разве, Джонас? Но ведь ты всегда так выглядел, – улыбнулась она.
Позже Робер принес мне газеты. Все они пестрели статьями о капитуляции Японии. Я мельком просмотрел их и отложил в сторону.
– Принести еще что-нибудь почитать, мистер Корд?
– Нет, спасибо, что-то не тянет.
– Тогда, может быть, немного поспите, мистер Джонас? – спросил Робер направился к двери.
– Робер! – окликнул я его.
– Да, мистер Джонас?
– Разве я... – я замялся, автоматически ощупывая пальцами щеку, – разве я всегда так выглядел?
Робер обнажил улыбке ровные белые зубы.
– Да, мистер Джонас.
– Как отец?
– Вы вылитый он.
Я молчал. Странно все-таки, всю жизнь старался ни на кого не походить и вдруг обнаружил в собственной внешности несмываемый отпечаток крови, которая текла в моих жилах.
– Что-нибудь еще, мистер Джонас?
Я покачал головой.
– Попробую теперь уснуть.
Откинувшись на подушку, я закрыл глаза. Шум с улицы начал постепенно отдаляться. Казалось, что я сплю очень долго, словно хочу отоспаться за те несколько сот лет, в которые недосыпал. Но мне этого не удалось, потому что я почувствовал, что в комнате кто-то есть. Я открыл глаза. Рядом с кроватью стояла Дженни и смотрела на меня. Увидев, что я проснулся, она улыбнулась.
– Привет, Джонас.
– Я спал, – пролепетал я, словно невзначай разбуженный ребенок. – Мне снилась какая-то чушь, как будто мне не одна сотня лет.
– Значит, это счастливый сон. Я рада, счастливые сны помогут тебе быстрее поправиться.
Я приподнялся на локте, и, когда потянулся за сигаретами, лежавшими на столике, растяжки заскрипели. Дженни быстро взбила подушку и подложила мне ее под спину. Я затянулся, табачный дым окончательно прогнал сон.
– Через несколько недель твою ногу освободят, и ты сможешь поехать домой.
– Надеюсь, что так, Дженни.
Вдруг я понял, что на ней нет белого больничного халата.
– Я первый раз вижу тебя в черном, Дженни. Это что, какая-то специальная одежда?
– Нет, Джонас. Я всегда ношу эту одежду, за исключением тех дней, когда дежурю в больнице.
– Значит, у тебя сегодня выходной?
– На службе Господа не бывает выходных, – просто ответила она. – Нет, Джонас, я пришла
