– Он уговаривает всех, но все отказываются. И я подумал, что он и к тебе будет приставать. Не соглашайся, мальчик, – мягко сказал Майк. – Как бы заманчиво это ни выглядело, не соглашайся. Ривз так и кипит от ненависти, он не думает, сколько зла принесет своим побегом.
Макс уставился в темноту. Единственное, что имело смысл в словах Ривза, так это два года, которые так не хотелось терять. Ведь через два года ему будет двадцать один.
11
– Вот это действительно еда, – восторженно сказал Майк. Он сидел рядом с Максом, держа в руках полную тарелку с требухой, зеленью и картофелем.
Машинально пережевывая пищу, Макс устало взглянул на него. Конечно, эта еда была лучше тюремной. В тюрьме они за неделю не съедали столько мяса, сколько сейчас было в их тарелках. Но Макс не был голоден. Он очень устал, так как все эти дни, не разгибаясь, работал на рисовом поле. Ему казалось, что он уже никогда не выпрямится.
По другую сторону от него сидел Ривз и еще один заключенный. Пережевывая жирный кусок мяса, Ривз обратился к Максу:
– Ты уже подобрал себе девчонку?
Макс покачал головой. Все они были хороши. Индейские девушки – молодые и сильные, в коротких юбочках, с крепкими бедрами и ногами. Многие из них работали на полях рядом с мужчинами. Их волосы развевались на ветру, их зубы блестели, их запах дурманил. Они не смущались того, что мужчины – заключенные, главное, что это были мужчины.
– Я слишком устал, – сказал Макс, растирая лодыжку. Она ныла от кандалов и длительного стояния в воде.
– А я нет, – сказал заключенный, сидевший рядом с Ривзом. – Я ждал этой недели целый год и не собираюсь упустить своего.
– Вот это правильно, – сказал Ривз, обращаясь к Максу. – В мире нет ничего лучше индейских девушек.
– Верно, парень, – поддержал его заключенный.
– А ты подобрал? – спросил Ривз у Майка.
Майк молча продолжал есть. Лицо Ривза потемнело.
– На поле-то тебя не видно. Расхаживаешь с ружьем да показываешь девчонкам, что у тебя в штанах. – Майк снова промолчал, тщательно вытирая тарелку куском хлеба. – Только какая-нибудь полоумная может хотеть такого негра, у которого конец больше, чем моя рука. Думаю, что тебе никогда не удастся трахнуть белую девушку, а ведь вы, негры, только об этом и мечтаете.
Майк сунул в рот последний кусок хлеба, прожевал его и с сожалением посмотрел на пустую тарелку.
– Да, хорошо, да мало.
– Я с тобой разговариваю, черномазый, – сказал Ривз.
Впервые за все время Майк посмотрел на него. Он перегнулся через колени Макса и схватил Ривза за горло. Голова Ривза повисла на уровне его лица.
– Ты разговариваешь со мной, уголовник? – Из горла Ривза вырвался хрип. Майк осторожно потряс Ривза. – Запомни одну вещь, уголовник. Я надзиратель, а ты заключенный. Если хочешь сохранить здоровье, заткни свою пасть.
Руки Ривза беспомощно мелькали в воздухе, лицо побагровело. Майк еще немного потряс его и отбросил к бараку. Ривз ударился спиной об стену и сполз на землю. Губы его шевелились, но он не мог произнести ни звука.
– Ты все понял, уголовник? Все понял? – Майк улыбнулся и поднял пустую тарелку. – И нет ничего страшного в том, что мне захотелось еще. Клянусь, что ничего не ел вкуснее.
Когда надзиратель удалился, Ривз вскочил.
– Я убью его! – заорал он. – Клянусь богом, перед тем, как я удеру отсюда, я убью его.
Вечером в бараке царила атмосфера ожидания. Растянувшись на нарах, Макс чувствовал, что усталость прошла, спать не хотелось.
Вошел надзиратель и проверил, пристегнуты ли кандалы к ножкам нар. Подойдя к двери, он остановился, рассмеялся и вышел.
В тот же момент Макс услышал звук зажигаемой спички и увидел пламя. У кого-то из заключенных была свеча, которая горела недалеко от Макса.
Раздался потаенный смешок, и Макс услышал:
– Ну, сегодня-то мы увидим, как они выглядят.
– Мне все равно, как они выглядят, – раздалось в ответ. – Главное, что у них большие сиськи.
– Твоему концу здесь делать нечего, – прохрипел кто-то. – Он у тебя больше привык к руке.
Раздался сдавленный смех. Около получаса Макс лежал и слушал, как заключенные ворочаются на нарах.
– А может, они сегодня не придут? – спросил кто-то с тревогой в голосе.
– Да, придут, – успокоили его. – Они тоже долго ждали этого момента.
– Боже мой, – раздалось из дальнего конца барака. – Нет мочи ждать, я весь день думал об этих женщинах, о сегодняшней ночи.
