Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

Мы обменялись с ним рукопожатием, и я сразу приступил к делу.

– Вчера вечером я видел твой фильм, он мне понравился. Жаль, что придется его переделывать.

– Я не думал, что звуковое кино будет иметь такой успех, – сказал Невада.

– Дело не только в этом, – сердито бросил Пирс. – Невада действительно хотел сделать немой фильм, но когда мы начали снимать, он понял, что ошибся. Мы пытались сделать фильм звуковым, но не смогли.

– Почему?

– Норман не разрешил, – ответил Пирс. – В то время у него была только одна студия звукозаписи, и он использовал ее для собственных картин. Он настоял на том, чтобы мы продолжали снимать, в противном случае грозился отозвать гарантию.

Все ясно. Это с самого начала был обман. Но как Невада не понял этого, ведь он очень неплохо играл в покер.

Невада снова прочитал мои мысли.

– Я знаю, что ты думаешь, малыш. Но мне очень хотелось сделать этот фильм. И он получился. Ведь я сказал в нем так много, как ни в одной из своих картин.

– И что же Норман? Почему он не дал денег для переделки фильма?

– Они обратились в банк за кредитом, – ответил Невада, – а банк потребовал возвращения ссуды.

– Это мошенничество, – взорвался Пирс. – Нас втянули в нечистую игру. Норман специально сделал так, чтобы банк востребовал ссуду, он ведь знал, что банк вернет картину ему, и тогда она обойдется ему в три раза дешевле.

– Сколько надо, чтобы переделать фильм? – спросил я.

Невада посмотрел на меня.

– Около миллиона.

– Плюс погашение ссуды, – быстро добавил Пирс.

Я повернулся к нему.

– И фильм снова будет прокатывать Норман?

– Конечно, у него контракты с кинотеатрами, и те не станут их разрывать. Норман охватил почти десять тысяч кинотеатров.

– А если фильм будет немой?

– Хорошо если найдем тысячи полторы кинотеатров. Сейчас все хотят звуковые фильмы.

– Что я должен сделать?

Невада печально посмотрел на меня и дружески сказал:

– На твоем месте я бы не стал этого делать, ты можешь прогореть.

Я заметил, как на него посмотрел Пирс. Это был сердитый взгляд, и вместе с тем – полный уважения. Для Пирса я был просто очередной простофиля, но, к его чести, он понял, что я значу для Невады.

Я посмотрел на него, затем повернулся к сидящей на диване Рине. Лицо ее было спокойным, волнение выдавали лишь блестевшие глаза.

– Я берусь за это, – сказал я Неваде, – но только с одним условием. Я покупаю фильм, и он будет мой. Мы переделаем его так, как я хочу. И никаких возражений, все будут делать только то, что им скажут, включая тебя. Если уж мне предстоит проиграться, то надо, по крайней мере, раздать карты.

Невада кивнул. Он слишком часто слышал эти слова от отца, да и сам учил меня делать крупные ставки.

– А что вы знаете о том, как делается кино? – спросил Пирс.

– Ничего, – ответил я. – А сколько вы знаете людей, занимающихся звуковым кино?

Он понял меня. Это было новое дело, и в нем не было ветеранов.

– Договорились? – спросил я, поворачиваясь к Неваде.

– Не знаю, – медленно произнес он. – Получается, что ты берешь на себя весь риск, а я ничего не теряю.

– Ты не прав, – быстро возразил Пирс. – Если фильм не удастся, то это конец твоей карьере.

Невада улыбнулся.

– Я уже насытился популярностью, да и, пожалуй, стар, чтобы волноваться о ней.

– Ну так как, договорились? – повторил я.

Невада протянул мне руку. В глазах его промелькнула было тревога, но лишь на миг, и он снова стал молодым и сильным.

– Договорились, малыш.

Я пожал его руку, подошел к телефону и позвонил в банк Морони.

– Подготовь соглашение о переводе ссуды на счет «Корд Эксплоузивз», – сказал я.