— Валя, я сниму свою кандидатуру. Мне больше делать ничего не остаётся.
— Ты не можешь так поступить! — захлёбываясь от возмущения, крикнул Кузнецов.
— Почему?
Валентин испуганно вздрогнул, посмотрел в сторону комнаты, куда удалился сын, и умоляюще посмотрел на друга:
— Ваня… Иван… я тебе все объясню. Только ты не спрашивай, что и как.
— Я слушаю.
— Иван, три месяца назад… Одним словом, мне нужна была большая сумма денег… Понимаешь, у меня не было других вариантов, и я взял се под твои выборы, понимаешь…
— Ну? — нетерпеливо произнёс Снегирёв.
— Я обещал этим людям, что ты обязательно будешь баллотироваться.
— Кто эти люди?
— Я не могу тебе этого сказать. — И Валентин быстро добавил:
— Но если ты откажешься от выборов, мне придётся отдавать эти деньги. А я сейчас не могу.
— Валя, я ничего не понимаю.
— Прости меня, Иван. У нас были большие проблемы…
— Кто эти люди? И что они хотят от меня?
— От тебя?.. Ничего, скорее всего, ничего. Но я объяснил, что деньги нужны тебе на выборы.
— Валя, а зачем тебе нужны были деньги?
— Не спрашивай! — быстро сказал Кузнецов. — Я прошу тебя, не спрашивай.
Когда-нибудь я тебе все объясню… но не сейчас.
— Я знаю этих людей?
— Да, — выдавил из себя Валентин.
— У вас тут что-то происходит, я ничего не могу понять. У вас все живы-здоровы? — растерянно спросил Снегирёв.
— Да-да, все, слава богу, уже нормально, но…
— Я все понял, — прервал его Снегирёв и направился к выходу. — Прощай, Валентин Сергеевич, я разберусь со своей проблемой, и мы ещё вернёмся к нашему разговору.
— Иван!
— Я все понял, — кивнул, не оборачиваясь, Иван Давыдович и вышел из дома.
Холодный северный ветер дул прямо в лицо Снегирёва. Иван Давидович поёжился и, не оглядываясь, направился к воротам. Впервые он покидал дом друга с таким неприятным осадком в душе. Он чувствовал, что Валька чего-то недоговаривает, но настаивать на откровенности не стал. По всей видимости, его старый друг по-другому поступить не мог. Иван Давыдович всегда доверял Кузнецову, и ему не хотелось подозревать друга в чем-то или обвинять в недостаточной откровенности.
Снегирёв открыл калитку и буквально нос к носу столкнулся с какой-то женщиной в темно-серой куртке. Женщина охнула и подняла глаза.
— Лиза? Здравствуй!
— Ваня? Ты к нам?
— Я от вас. Уже уезжаю, у меня срочные дела.
— Да… Ваня, я слышала. От Сашки нет никаких известий?
Снегирёв отрицательно покачал головой. Жена Вальки тоже сильно изменилась. Ещё три месяца назад она была цветущей, жизнерадостной женщиной, с открытой очаровательной улыбкой. Перед её обаянием никто не мог устоять, и Снегирёв даже втайне завидовал другу, ему казалось, что их семья — идеальный случай гармонии. Он посмотрел в усталые глаза Лизы и прямо спросил:
— Лиза, я хотел с тобой поговорить. Мне кажется, у вас что-то произошло.
Женщина испуганно захлопала глазами, казалось, что она вот-вот расплачется.
— А Валя тебе ничего не сказал?
— Нет. Но я, как старый друг, как… в общем, я хочу знать, что случилось.
— Беда у нас, Ваня, произошла. Сеня… одним словом, у него были серьёзные проблемы со здоровьем.
— Со здоровьем? — недоверчиво переспросил Снегирёв.
— Мы его с трудом вылечили. По крайней мере, хотим надеяться, что вылечили.
Ивана Давыдовича внезапно осенило:
— Лиза, скажи, это связано с наркотиками? Женщина уткнулась ему в плечо и заплакала. Снегирёв погладил её по голове, Лиза зарыдала в голос.
— Ты не представляешь, Ваня, что было. Валентин… Он просто…
— Я видел его, — произнёс Снегирёв и вспомнил исхудавшего и так быстро поседевшего друга.
— Видел, да? На него смотреть страшно, он так изменился…
— Лиза, а сейчас все в порядке? Ты уверена?
— Да, мы возили Сеньку в клинику, специализированную… Пришлось заплатить… И потом, у него, кажется, были какие-то долги… Этим всем Валя занимался… Было ужасно тяжело.
— Я понимаю, — задумчиво произнёс Снегирёв, подыскивая слова утешения.
Лиза вытерла глаза и вымученно улыбнулась:
— Ты извини, что я так расплакалась. Просто все время приходилось себя сдерживать.
— Да ну… — махнул рукой Снегирёв.
— Может, пойдёшь к нам, чайку попьёшь? — спохватилась она.
— Нет, Лиза, извини, я должен ехать. Они простились, и Снегирёв с тяжёлым сердцем отправился к стоянке такси.
Глава 13
НОВЫЕ ВЕРСИИ
Краснов, оседлав стул, сидел перед Виктором Поваляевым и вертел во рту карандаш. Пресс- секретарь Снегирёва на этот раз допрашивался по поводу домработницы Лидии Сергеевны.
— Значит, ничем следствию помочь не можете? — задумчиво повторил Андрей только что услышанную от Поваляева фразу.
— К сожалению… — развёл тот руками.
— Хорошо, а сколько времени вы были знакомы с убитой?
— Около полугода. Она пришла к Ивану Давыдовичу осенью, а до этого времени я с ней не был знаком.
— А откуда она пришла? Кто дал ей рекомендации? Ведь просто так в такой дом попасть сложно.
— Я точно не знаю, по-моему, через знакомых. Но через кого, я не знаю.
Вообще-то мы давали объявление в газету, было много звонков, может быть, и через этот источник, — охотно отвечал Поваляев.
— А кто обычно занимался подбором персонала?
— Вы имеете в виду на фирме?
— Ну и на фирме тоже.
— Обычно сам Иван Давидович. Его слово было решающим. Я думаю, что и с Лидией Сергеевной было так же.
— Скажите, Виктор, вы часто общались с домработницей?
— Да нет! У неё всегда были свои дела, у меня, как вы понимаете, свои.
Потом, разница в возрасте…
— И все-таки. Я хочу услышать ваше мнение об этой женщине. Попробуйте охарактеризовать её. Может быть, в двух словах.
— А я, наверное, только в двух словах и смогу. Она была отличная хозяйка. Готовила очень вкусно. Потом, аккуратная.
— Это что касается, так сказать, профессиональной сферы, а о личности её что вы скажете?
— О личности? — Поваляев закусил губу и задумался. — Не знаю. Я ведь её плохо знал. Разговаривали мы обычно только на кухне, за столом. Она спросит:
«Вкусно?» — я отвечу. И все.
