— Давай выходи, нечего шуметь!
Слепой с облегчением вздохнул, когда мужчины вышли. Их тяжёлые шаги затихали, казалось, опасность миновала. Он осторожно выбрался из своего укрытия и на коленках дополз до двери. Посторонних уже не было слышно. Слепой приоткрыл дверь и выбрался наружу. Холодные капли дождя падали на лицо, и он подумал о сыне и маленьком госте, которые, наверное, промокли до нитки. Сейчас было самое время разжечь костёр, но он не рисковал обнаружить своё присутствие, пока опасные люди не уехали с пустыря. Он сел на покосившуюся от времени подножку вагона и вынул пачку папирос.
— Закурим?
От неожиданности слепой вздрогнул, мурашки пробежали по его телу.
Гнусавый мужской голос раздался совсем рядом, почти над ухом.
— Ты чего, дед, струхнул? — как-то подозрительно ласково произнёс незнакомец и подсел рядом. — Я ж не мент, чего меня бояться?
— А я и не боюсь, — произнёс слепой и нашарил в кармане коробок со спичками.
— Боишься, старик, боишься.
Слепой молча закурил. Он чувствовал, как предательски дрожит рука, но совладать с собой не мог. Эта странная манера растягивать слова кого-то ему напоминала, но он никак не мог вспомнить кого.
— Ты, дед, с похмелья, что ли? Вон как рука у тебя дрожит.
— Ага, с похмелья.
— И небось похмелиться хочешь?
— А что, есть?
— Найдём! Для хорошего человека не жалко. В машине у меня «смирновка» валяется. Ещё полпузыря осталось.
— Это дело.
— И я про то же. Ты небось «смирновку» — то не лакал ещё?
— А чего ж не лакал? Было дело.
— Да ты крутой, дед. Я сейчас, через минутку сбегаю. Только вот дело у меня одно тут есть. Может. поможешь?
— Какое дело?
— Мальца своего ищу, сбежал, гадёныш, из дома. Говорят, на пустыре его видели. Ты не видал, где он может прятаться?
— Да я, брат, уж лет пять как ничего не вижу. Глаза-то все… — слепой сделал выразительный жест.
— Слепой ты, что ли? Ну…
— А может, чего слышал тогда? У вас, слепых, слух хороший должен быть.
Не пробегал здесь мальчишка лет десяти? Час или два назад.
— Не-е, никого не было. Мусоровоз приезжал, а мальчишки не было. Это точно, — слепой докурил и бросил окурок на землю.
— Точно, говоришь?
— Чего мне врать?
— А может, он тебе денег пообещал и ты его прячешь?
— Ты внутрь зайди, поищи. Никого там нет.
— Внутри у тебя мои ребятки были, темень такая, хоть глаз выколи.
— А мне свет зачем? Я ж слепой.
— Вот и я про это… Только лампа у тебя висит. Зачем она тебе? — спросил незнакомец. — Ты один живёшь?
— Один.
— А лампа зачем?
— От старых хозяев досталась.
— Это другое дело… — Неожиданно незнакомец размахнулся и кулаком ударил слепого по скуле. От удара тот отлетел в сторону. Ударивший не спеша подошёл к нему и схватил за ворот грязной серой куртки. — Чего трясёшься? Я чувствую, что знаешь, где мальчишка! Отвечай! — злобно прогнусавил он.
Откуда-то послышались торопливые тяжёлые шаги.
— Это что за чучело? — запыхавшись, спросил один из подошедших.
— Бомж, старикашка, — представил слепого главный, — он точно что-то знает. Только молчит, зараза.
— Молчишь? — К слепому подошёл один из мужчин. — Да я тебя, гада!..
— Не знаю я ничего! — хриплым голосом закричал слепой. — Спал я, ничего не слышал!
— Врёт ведь, а? Врёт! — уверенно произнёс главный.
Слепой почувствовал у груди что-то холодное, металлическое.
— Застрелю на месте! — прошептал бандит. И слепой услышал, как тот взвёл курок.
— Погоди, Миха, нам он живой нужен, — зловеще произнёс главный. — Он сейчас все скажет.
— Ничего я не знаю! Отпустите! — умоляюще прохрипел слепой.
Кто-то из троих чиркнул зажигалкой, и пламя больно обожгло ему щеку. Он шарахнулся в сторону, но чьи-то сильные руки крепко схватили его за шею.
— Сиди на месте, старик…
И именно в эту минуту слепой услышал знакомые лёгкие шаги. Чувства, в последнее время подводившие его, вдруг вновь обострились.
Шаги! Он их скорее не услышал, а угадал. Ветер донёс едва слышный шорох. Сомнений быть не могло, мальчишки возвращались. Из-за куч мусора им не были видны люди, присевшие рядом с упавшим слепым, и они спокойно возвращались к вагончику. Слепой изо всех сил оттолкнул державшего его за шею человека и попытался встать. Тот, не ожидая сопротивления, слегка выпустил жертву, и слепой вскочил на ноги.
— А-а-а!!! — закричал он, но его тут же опять повалили на землю. Он упал и ударился головой о металлическую стену вагончика.
— Ты чего орёшь! Кретин! — зашипел на него главный и, что-то заподозрив, встал на ноги.
Остальные двое тоже поднялись и огляделись. Никого не увидев, они переглянулись. Главный жестом показал своим подчинённым в сторону города, и те быстро двинулись прочь.
— Тихо, старик, тихо… — погрозил слепому мужчина и, пнув его ногой, пошёл за другими.
Слепой, поняв, что его оставили в покое, тут же вскочил на ноги и прислушался. Знакомого лёгкого шороха слышно не было, он облегчённо вздохнул. И в эту минуту память подсказала, где и когда он встречался с человеком с характерной манерой лениво растягивать слова…
Распластавшись на земле и уткнувшись лицом в кучу гниющего мусора, Саша и Скворец осторожно прислушивались. Завывал ветер, шёл холодный дождь, никаких звуков больше не раздавалось.
— Может, показалось? — наконец прошептал Саша.
— Тёс, молчи. Снегирь. Я отцовский голос хорошо знаю. Это точно он кричал, — уверенно произнёс Скворец и осторожно приподнял голову, но тут же опять уткнулся носом в землю.
Саша хотел тоже поднять голову, но друг резким движением пригнул его к земле. Через несколько минут мальчишки услышали чьи-то шаги. Скворец понял, что их укрытие небезопасно, и осторожно потянул Сашу за рукав. Мальчишки поползли в сторону. Теперь шаги были слышны более отчётливо. Можно было различить, что идут трое человек. Скворец ускорил темп, и Саша едва поспевал за своим другом.
Они доползли до какой-то кучи и там притаились.
— Никого, — произнёс мужской голос.
— Сам вижу, что никого нет, — отозвался второй.
— Показалось, что ли? — произнёс третий мужчина.
Мужчины остановились буквально в двух шагах от того места, где укрылись мальчишки. Те сидели не шелохнувшись.
— Все бесполезно, — произнёс первый, — Вадим с нас три шкуры спустит.
— А где его на этой помойке найти можно? Кругом сплошные кучи. Мы и так тут все облазили. У меня ботинки в каком-то дерьме вымазались, — произнёс другой человек.
