Красная Борода

сказал:

—  Говорят, врач не властен над жизнью и смертью.

—  Так считают, — подтвердил Ниидэ.

—  В таком случае, — продолжал Токубэй с невинным выражением лица, — от врача не зависит, умрет ли больной или останется жить.

—  В некотором смысле так оно и есть.

—  Тогда нет никакой разницы между знаменитым вра­чом и шарлатаном, между дорогими лекарствами и теми, что доступны любому бедняку, — заметил Токубэй и доба­вил: — Конечно, я не имею в виду такого выдающегося док­тора, как вы, господин Ниидэ.

—  Не стоит меня выделять. В самом деле, нет особой разницы между врачами, а также дорогими и дешевыми ле­карствами. И платить большие деньги за неизвестные ле­карства только потому, что их прописал знаменитый врач, столь же глупо, как догонять вора, чтобы подарить ему зо­лотой... Вы желаете спросить о чем-нибудь еще?

—  Простите, я не хотел испортить вам настроение.

—  Ну что вы! — засмеялся Ниидэ, вставая. — Если еще и по такому поводу сердиться, то ни один богач не придет ко мне за помощью. Так что ваши извинения напрасны.

Выйдя на улицу, Ниидэ пробормотал: «Ну и скряга» — и даже сплюнул в сердцах. Они посетили еще троих больных, но настроение Ниидэ не улучшилось. За все то время, что Нобору сопровождал Ниидэ в обходах, он никогда не слы­шал, чтобы Красной Бороде говорили такое. Напротив, даже самые знатные аристократы и тем более простые люди относились к нему с высочайшим уважением.

—  Ну и подлая тварь! — не выдержал Нобору, вспоми­ная заплывшее жиром лицо Токубэя и его противную улы­бочку.

Закончив обход шестерых больных, Ниидэ остановился посреди дороги и задумчиво поглядел на небо. Такэдзо заки­нул за спину корзину с лекарствами и многозначительно подмигнул Нобору: мол, пора и восвояси.

Однако Ниидэ сказал:

—  Вроде бы возвращаться еще рано. Пожалуй, успеем заглянуть в Микуми.

Он так быстро пошел вперед, словно хотел убежать от плохого настроения, в которое его привел визит к Токубэю. Поспешавший за ним Такэдзо, обливаясь потом, тащил кор­зину и последними словами поносил Токубэя.

—  Я бы своими руками придушил эту гадину, — бормо­тал он, утирая полотенцем[22] пот, градом кативший с его ли­ца.

Потом он на ходу выжал полотенце, и Нобору удивился, каким оно было мокрым — его словно только что вынули из воды.

В этот момент они разминулись с мужчиной, шедшим со стороны Микуми. Он как-то странно поглядел на них. В его взгляде было что-то пронзительное и неприятное. Нобору оглянулся и встретился глазами с мужчиной, но тот сразу отвел взгляд и поспешно скрылся за углом.

—  Мы с ним уже встречались, — пробормотал Такэдзо.

6

—  Чтo   ты   имеешь   в   виду?   —  спросил Нобору.

—  Так ведь это тот самый тип, который нарочно толк­нул доктора Ниидэ, а потом еще ругался.

— Значит, это он? А я не обратил внимания.

—  Я его морду запомнил. А вы заметили, как он быст­ренько скрылся?

—  В самом деле.

В тот день Ниидэ обошел все семнадцать заведений. В некоторые из них его не хотели пускать, но он все равно за­ходил, насильно осматривал женщин и при малейшем по­дозрении на болезнь заставлял принять лекарство, а также давал соответствующие указания хозяевам: «Этой женщине нужен десятидневный отдых», «К этой не приглашать го­стей до моего следующего осмотра», «А эта в крайне тяже­лом состоянии — надо отправить ее к родителям». Хозяева кивали, соглашаясь с Ниидэ — тем более что за осмотр и ле­чение он с них денег не брал. Но некоторые все равно возра­жали: «Это единственная женщина, которая приносит до­ход. Если ее отпустить на пятнадцать дней, тогда всем нам зубы на полку! Может, вы заплатите нам за эти пятнадцать дней?»

—  Пятнадцать дней отдыха! Иначе вам придется иметь дело с квартальным, — предупредил Ниидэ одну хозяйку.

Та глядела с такой злобой, словно была готова испепе­лить его взглядом.

Наконец они добрались до дома, где жила девочка О-Тоё.

—  Ее здесь больше нет, — ответила хозяйка на вопрос Ниидэ. — Должно быть, испугалась, что ее заберут в боль­ницу, и дня три тому назад, рано утром, чтобы никто ее не заметил, сбежала. Мы разыскивали ее, но так и не нашли.

Правду ли она говорила или лгала — трудно сказать. Но­бору предполагал, что девочку перепродали в другое заве­дение. Он хотел высказать свои подозрения Ниидэ, но тот не   стал  ни  о  чем допытываться,   молча  выслушал  хозяйку и вышел наружу. День уже клонился к вечеру, у две­рей веселых домов подвыпившие гости болтали с прости­тутками, перебрасываясь с ними шуточками. У выхода из квартала Ниидэ и его спутникам внезапно загородили до­рогу двое парней, один был голый по пояс, на другом — и вовсе лишь набедренная повязка. Первый приветливо обра­тился к Ниидэ и посоветовал даже близко не подходить к кварталу публичных домов. Несмотря на вежливый тон, в его глазах таилась угроза.

Ниидэ внимательно поглядел на него и спокойно спро­сил:

—  По какому праву вы запрещаете мне сюда прихо­дить?

—  А разве не ты грозился привести сюда квартального? Понятно, ты через свою больницу связан с начальством. Оно к тебе прислушивается, и если ты начнешь сюда заха­живать, все наши гости разбегутся. На что нам тогда жить?

—  Ты попусту не болтай, — перебил его Ниидэ. — Лучше признайся, кто тебя подослал? От чьего имени ты позволяешь себе так со мной разговаривать?

—  Да от имени всех хозяев окрестных заведений, понят­но?

—  Врешь! Я сюда уже больше двух лет хожу. И если бы я кому-то мешал, мне бы давно намекнули на это. Говори правду: кто тебя подослал?

—  Ах, какой грозный дед! Даже поджилки от страха трясутся. Я тебя пришел предупредить по-хорошему, а ты... Похоже, дело миром не кончится. Эй, парни, а ну-ка все сю­да!

Нобору оглянулся и увидел, как из-за забора к ним бегут трое. Он их сразу узнал: двое заходили в дом, когда Ниидэ спорил с хозяйкой насчет девочки О-Тоё, а третий — тот са­мый, который столкнулся с Красной Бородой по дороге в Микуми.

—  Нобору и Такэдзо, отойдите в сторону, — приказал Ниидэ.

—  Так дело не пойдет, — возразил Нобору.

—  Не беспокойся. И отойди. Отойди, я сказал! Нобору нехотя отошел на обочину. В горле у него пере­сохло, и он с трудом проглотил слюну. За ним последовал Такэдзо. От злости его лицо налилось кровью, но сам он не выказал и тени беспокойства.

—  Ну, старый дурень, подумай о своих годах — даю ми­нуту на размышление, — заорал полуголый. — Советую, уноси ноги, пока цел, иначе на всю жизнь останешься кале­кой.

—  Один такой умный, вроде тебя, говорил: «Если доро­жишь жизнью, этому доктору в руки не попадайся». Не­ужели не слыхал? Советую подумать: убивать я вас не соби­раюсь, но пару-тройку ног поломаю.

Полуголый, по-видимому главарь, расхохотался и подо­шел к Ниидэ вплотную.

—  Старик, неужели ты и вправду будешь драться? — презрительно процедил он.

—  Уйди с дороги, последний раз предупреждаю! — про­шипел Ниидэ.

Не говоря ни слова, полуголый бросился на Ниидэ.

Дальше все произошло настолько быстро, что Нобору лишь рот открыл от удивления. Он успел заметить, как по­луголый схватился с Ниидэ, потом все тела сплелись в клу­бок, послышался хруст ломаемых костей, глухие удары, во­пли. Не прошло и минуты, как клубок распался — четверо, стеная, лежали на земле, на пятом — полуголом — сидел верхом Ниидэ, заломив ему руки за спину.

—  Ну, будешь говорить? — спрашивал он, сильнее зала­мывая ему руки. — Кто тебя подослал? Отвечай, иначе сло­маю твои поганые кости.

—  Господин Гоан, — простонал наконец тот, корчась от боли. — Гоан Инода — молодой доктор из квартала Окати.

7

Да что он такое говорит, поду­мал Нобору, ведь Инода и его отец — приходящие врачи в больнице Коисикава. А недавно они сами открыли лечебницу в районе Окати. Не иначе, как этот тип все придумал, чтобы его отпустили.

—  Я так и предполагал, — пробормотал Ниидэ.

—  Меня и другие просили, — прохрипел тот. — Арамаки и господин Сэкиан.

—  Это тоже врачи? Полуголый утвердительно кивнул.

—  Сегодня ко мне обратился Инода, а те и прежде про­сили с вами расправиться. Они ведь получают мзду с ка­ждого из здешних публичных домов.

—  Ясно, а теперь вставай, поищи три-четыре дощечки и принеси сюда.

Ниидэ показал, какого размера нужны дощечки, и полу­голый, с трудом переставляя непослушные ноги, отпра­вился их искать.

Тем временем Ниидэ осмотрел стонавшую на земле че­ тверку. У двоих были сломаны руки, у третьего, по-видимо­му, переломана нога, у четвертого, лежавшего без созна­ния, из рассеченной губы струилась кровь. Перво-наперво Ниидэ привел его в чувство, затем приказал Такэдзо от­крыть корзину с лекарствами и смазал мазью ушибы, синяки и кровоподтеки у остальных. Несмотря на шум и крики де­рущихся, близлежащие увеселительные заведения были на­глухо закрыты, оттуда не доносилось ни звука. Их обита­тели затаились, не желая быть втянутыми в драку и отве­чать за ее последствия. Затем Ниидэ наложил лубки, ис­пользовав принесенные полуголым дощечки.

—  Немного перестарался, — пробормотал Ниидэ, ока­зав первую помощь. — Надо бы знать меру. Врачу не го­дится действовать так грубо.

Нобору и Такэдзо переглянулись.

—  Для него такие стычки не впервой, — шепнул Такэд­зо. — Странно, что эти молодчики не знали.

—  Ну вот и все, помоги им подняться и отведи к доктору Иноде. Я им оказал первую помощь, а он пусть