— Всякое портретное сходство с реально существующими людьми прошу считать случайным, — промурлыкал Игорь.
Со своей лежанки поднялся заинтересованный Десперадо.
— Не подходи! — закричала ему Мэй. — Энеуш, он рисует меня… без всего!
— Как это без всего? — парировал Игорь. — А браслеты? А копье? А лев — это, по-твоему, ничто? Любой философ скажет тебе, что даже небольшая часть льва — это определенно «что-то». Даже если она не прикрывает стратегических мест… ох… Слушай, во-первых, ты отшибешь себе кулак. А во-вторых, у меня же рука дрогнет. Хочешь усы?
— Мэй, оставь его, — сказал Эней. — Перерисовывать некогда, пусть остается как есть. Все равно завтра смоем.
Десперадо хмыкнул и вернулся на лежанку. Достал из футляра гитару, подстроил и принялся что-то наигрывать. Мэй, фыркнув, тоже отошла. Эней закрыл глаза и задумался о предстоящей операции. По всему получалось, что либо после третьего матча кто-то свежий — и сильный — выйдет на победителя, либо начнется стрельба.
Самый неприятный вариант в таких случаях — это когда на арену выходит варк. Всегда почему-то хватает идиотов, готовых ради маленькой славы рисковать положением в упырином социуме. Существовала рутинная процедура проверки — противников заставляли подержаться за серебро, — но были способы ее обойти. В этой ситуации, конечно, ничего не останется, кроме стрельбы. А не хотелось бы…
— Готово, — сказал Цумэ.
Эней сел, пытаясь заглянуть себе за плечо. Мысль о том, что у него на спине «нататуирована» обнаженная Мэй, вдруг почему-то заставила его опустить голову, чтобы скрыть ползущую налицо краску. 3- зараза, теперь он ни о чем другом думать не сможет. Только о том, «как это выглядит». И зеркала большого нет. Игорь сказал: браслеты, копье и лев — он что, изобразил Мэй как дикарку? Спросить было неловко. Эней попробовал представить себе эту картину — результат получился вполне предсказуемый.
— Па-азвольте. — Цумэ спихнул его с лежанки и растянулся сам. — Мэй, через полчаса можешь начать меня избивать. Но не раньше, — и закрыл глаза.
— Через полчаса его будет пушками не разбудить, — сказал Антон. — Воды принести, что ли…
— Я тебе покажу воду! — страшным шепотом ответил Цумэ.
— Ты сказал, что спишь, вот и спи. Андрей, а вот что мы с Лучаном делать будем? Ну, нарисовали мы ему татуировку, но грамотный человек шрамы все равно заметит. Даже на месте. А уж если потом кто с записью поработает…
— Кто сказал, что мы оставим им запись?
— А предупредить? Мне ж тогда план здания поднимать, проводку… А свидетелей ты тоже не собираешься оставлять?
Эней шумно вздохнул.
— Да, свидетелей я не собираюсь оставлять. Перестреляем всех на фиг. Антон, у тебя есть какая- нибудь идея на этот счет? Ты можешь выйти на ринг вместо Десперадо? Нет? Тогда успокойся.
— Я о Косте думал.
— Нет, — жестко сказал Эней. — Там может быть очень грязно. А Косте нельзя никого убивать. Даже случайно.
— Он нервничает.
— А вот пусть не нервничает. И ты не нервничай. Ну, даже если и будут искать, что скажут? Цыган со шрамами?
— Искать, — сказал Антон, — будут варка-нелегала. Меня это беспокоит. Зря, наверное. Если бы они могли все собираемые данные оценивать и анализировать с рабочей скоростью, им бы крысы и вовсе были не нужны…
— Да успокойся ты, — пробурчал со своего ложа Игорь. — Такими делами и легалы балуются, пока молодые.
— Спи глазок, спи другой. Знаю. Но искать будут в первую очередь нелегала. Ладно…
— Значит, сделаем, курка, так, чтобы не искали! — взорвалась Мэй. — Чтобы Заремба этот штаны сушил, а не искал.
— Или… — медленно сказал Антон, — чтобы он думал, что знает, где искать.
— Обоснуй, отрок, — прогудел незаметно подошедший Костя.
— Ну один след мы уже оставили. Хорват с цыганами. Что, если мы положим в матрешку еще одну? Что-то, после чего они решат, что все дела с Хеллбоем вообще отвлекающий маневр. Что это может быть?
— Касса букмекера, — еле шевеля губами, пролепетал Игорь и заснул окончательно.
— Тем более, — заключил Антон, — что деньги нам нужны.
— Деньги-то нам нужны, — сказал Эней. — Но все это фигня полная. После того как ставки сделаны, денег в кассе уже нет. Чтобы никто не мог передумать и переставить во время боя. За пять минут до боя все ставки заканчиваются и собранные деньги уносят в сейф. Я не знаю куда. И это меньше половины — ты же видишь, в основном-то ставят через Сеть.
— Ага, — улыбнулся Антон. — И я о том.
Танго — высокий молодец из «новых европейцев» — с недоверием оглядывал своего противника, коренастого цыганского юношу, растатуированного так, что белого места выше пояса нет. Но главное было не это. Глаза противника — вот что настораживало Танго. То ли детские, то ли собачьи, без оттенка мысли, без малейшего проблеска интереса.
Танго давно выступал в боях без правил и не склонен был недооценивать противника. Он не любил неизвестности, а от человека с такими глазами можно ждать чего угодно. Никто ничего не знал об этих цыганах. В мире подпольных бойцов сведения распространяются быстро — кельтские узоры и шрамы юнца примелькались бы. Танго был бойцом не суперкласса, а средней руки, но в негласных рейтингах у него была своя строка, а вот про этого мальчишку он совсем ничего не знал.
— Хадзимэ! — скомандовал рефери.
Что-то мелькнуло — и Танго потерял сознание.
Зал ахнул. Танго здесь знали и видели не раз, и еще никогда и никто не отправлял его в нокаут так молниеносно. Но главное — это против неписаных правил, велящих бойцам в первую очередь развлекать зрителя. Ведь никому не интересно смотреть, как новичок на первой секунде убийственным маэ какато в челюсть вырубает неплохого бойца. По правилам хорошего тона они должны были провозиться хотя бы пять минут. И подлость новичка заключалась в том, что Танго так и намеревался поступить, отчего и несколько расслабился в начале боя.
Новичок, выступавший под ником Чужой, дождался, пока судья ме-е-едленно досчитает до десяти, объявит его победу, и с тем же равнодушным видом свалил в раздевалку.
Публика гудела, а когда из раздевалки появился следующий боец-аутсайдер, заволновалась — опять цыган, чуть посветлее предыдущего и не такой широкоплечий.
К господину Зарембе на комм пришло сообщение: «Была ставка 1:10 Чужой/Танго 5 секунд. 600». Заремба выругался. Поганые цыгане уже выставили его на шесть тысяч. Найти дебила, принявшего ставку, и вытрясти из него компенсацию убытков, отметил он в уме.
Он сделал знак Грозе подойти и тихо сказал:
— Убей его.
Гроза кивнул. Шеф явно не видел поля, но противник — чужак, и спрашивать в случае чего будут не с бойца. Убить так убить… Но если этот Странник такой же резвый, как Чужой, то начинать надо сразу. И бить наверняка.
Странник стоял в своем углу спокойно, а когда сбросил майку, публика взвыла. Торс у него был расписан еще почище, чем у предыдущего, — и во всю спину красовалась амазонка со львом.
Цыгане нарушили правила, а значит, и с ними можно так же. По команде «Хадзимэ!» Гроза отвесил противнику сокрушительный удар в челюсть. Цыган опрокинулся и упал на решетку, цепляясь за нее пальцами. Гроза подошел и довесил ему по печени. Зал взвыл.
Сам Гроза никакого восторга не испытывал. Костяшками пальцев он чувствовал, что сила первого
