— Ну, он не слишком церемонится с женщинами. — Броуди отложил книгу. — Думаешь, убийца — это Ло?
— Он — последний, на кого бы я подумала. Черт побери, Броуди, он мне нравится. К тому же моя подруга влюблена в него. Но ведь убийцей обычно оказывается тот, кого меньше всего подозревают. Разве не так?
— Только в романах. И то, если в этом есть смысл. Ло трахает дам, Худышка, но не душит их.
— А если кто-то из них начал угрожать ему? Доставал до тех пор, пока Ло не сорвался? — Она присела на корточки рядом с его стулом. — У Рубена прошлой зимой был роман с замужней женщиной. Закончилось все большой ссорой.
— От Лотарио к Поющему Ковбою?
— Я думаю, мы могли бы узнать, где он был прошлым вечером. Насколько мне известно, малярные работы у Джоани начались только в одиннадцать. А брата Брэнды, кстати, там вообще не было.
— Иными словами, ты решила составить список подозреваемых.
— Надо же с чего-то начать. Удастся установить, где они были около девяти, можно будет вычеркнуть их из списка. Нет — значит останутся под подозрением.
— Ты что, собираешься проверять каждого мужчину в Кулаке Ангела?
— Почему бы нет? Впрочем, некоторых можно исключить сразу. Хэнка, например. Слишком плотное телосложение, плюс роскошная борода. Или Пита — слишком уж худенький. Мы уже говорили об этом, но как-то вскользь.
— Это верно.
— В общем, исключаем тех, кому нет двадцати или кому уже за шестьдесят. Это был зрелый мужчина, не старик и не ребенок. То же самое касается лиц с усами или бородой. Рост и вес также следует принять во внимание. Я знаю, что этот тип может быть и не из нашего города…
— Да нет, наверняка он отсюда.
— Почему?
— Ты ведь не слышала прошлым вечером машины. А ведь он куда-то исчез потом от дома.
— Думаешь, ушел пешком?
— Может, он спрятал ее где-то дальше, чтобы никто не заметил… Но дело не в этом. Даже если он не из нашего города, он все равно должен бывать здесь достаточно часто, чтобы хорошо представлять себе твои перемещения — когда ты дома, когда на работе и так далее. Постороннего бы у нас сразу заметили — сама знаешь, как быстро здесь расходятся слухи.
— Это да, — согласилась Рис. — Посплетничать здесь любят.
— Проблема в том, что с апреля никто не останавливался в нашей гостинице больше чем на неделю. Кое-кто селился в домиках, но тоже ненадолго — причем исключительно семьями и группами. Не думаю, чтобы этот парень относился к их числу.
— Смотрю, ты уже провел свое расследование.
— Это то, к чему мне не привыкать. Может, он живет где-то в лесу, в палатке, — продолжил Бро- уди. — Но в этом случае ему нужно постоянно пополнять запасы. Даже если он покупает еду где-то еще, ему все равно необходимо регулярно бывать в нашем городе — чтобы следить за тобой и устраивать свои пакости. Согласись, такой человек не смог бы остаться незамеченным. Выходит, он — один из нас.
— Броуди, я не хочу больше звонить в полицию. По крайней мере, до тех пор, пока… пока дело не будет идти о жизни и смерти, как бы драматично это ни звучало.
— Не переживай, Худышка. Мы сами займемся этим делом. Только ты и я.
— Вот это мне нравится.
— Значит, договорились.
Чтобы сгладить переживания прошлой ночи, Рис решила приготовить что-нибудь по-настоящему сытное — свиную отбивную, картофельное пюре, зеленую фасоль и сухарики. Пока свинина пропитывалась маринадом, а картошка томилась в духовке, Рис выставила на стол ноутбук и занялась составлением списка.
В число подозреваемых попали все знакомые ей липа мужского пола, соответствующие по облику той фигуре, которую она видела у реки.
Наряду с именами она печатала краткие характеристики этих лиц.
Она даже поежилась — таким бездушным показалось ей написанное. Если уж на то пошло, сюда следовало бы добавить, что Ло — по-настоящему приятный парень, искренне любящий свою мать и обладающий незаурядным шармом.
Дальше настал черед Рубена.
Что тут еще добавишь? Рис знала, что мясо Рубен любит недожаренным, а всем видам картошки предпочитает домашнюю. Но что это могло сказать о нем как о личности?
Она продолжила печатать, один за другим перечисляя известные ей факты и имена. Когда настал черед доктора Уоллеса, в груди у нее шевельнулось чувство вины. По сути, он находился уже на грани установленного ею возрастного барьера. Но он был крепким, энергичным мужчиной. Любил ловить рыбу и ходить в одно-двухдневные походы. А поскольку он был доктором, его везде принимали охотно и без подозрений.
За ним последовали Мак Драббер, Дин, Джефф из винного магазина, непроницаемый шериф, бесхарактерный Линт. И многие, многие другие. Мысль о том, что все эти люди находились теперь у нее под подозрением, вызвала в Рис чувство, отчасти похожее на тошноту.
Допечатав документ, она скопировала его на диск. После чего поспешила успокоить больную совесть с помощью готовки.
На противоположной стороне озера Ло стучался в дверь Линды-Гейл. В руках у него была роза, а живот буквально свело от желания.
Как только дверь распахнулась, он протянул розу и произнес:
— Привет, детка.
Но Линда-Гейл проигнорировала цветок:
— Что тебе здесь нужно?
— Ты, — он попытался ухватить ее за руку, но женщина шагнула назад и так пнула дверь, что та едва не ударила Ло по лицу.
Приняв удар плечом, он снова распахнул дверь.
— Да что с тобой такое?
— Мне не нужны цветы от лжецов. Так что давай иди отсюда куда глаза глядят.
— Ради бога, о чем ты говоришь? — Он снова придержал дверь. — Оставь свои капризы. Я проработал сегодня четырнадцать часов — и все ради того, чтобы провести с тобой этот вечер.
— Вот оно что? Да у тебя, смотрю, что ни день, то сверхурочные. Вчера ты тоже задержался на работе — лечил больную лошадь. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Ты лживый сукин сын, Ло. Может, ты и барахтался вчера в сене, но только не с больной кобылой.
— Да что ты, все было не так.
— Как ты мог солгать мне, Ло? — Отвернувшись, она шагнула внутрь дома. — Я ведь сразу сказала, что не буду одной из твоих подружек.
— Ты и не была. Не будешь. Черт, давай присядем на минутку.
— Не желаю, чтобы ты сидел в моем доме. Ты уже получил от меня то, что хотел. Вот и до свидания.
— Не говори так. Линда-Гейл, это не то, о чем ты думаешь.
