Шериф тяжело вздохнул.
— Кто ударил первым?
— Точно не скажу. Парень по имени Чак слегка толкнул Ло. Тот тоже толкнул его в ответ. А потом… потом я увидела шляпу.
— Увидела шляпу.
— Понимаю, как глупо это звучит. Я знаю, что многие здесь носят такие шляпы. Но я была взволнована, поскольку видела, что вот-вот начнется драка. А тут еще эта шляпа… Я здорово разнервничалась.
— Клэнси утверждает, что он как раз направлялся к месту, чтобы не допустить стычку, когда упал этот стакан. Клэнси говорит, звук разбившегося стакана прозвучал как удар гонга. А после того как ковбой налетел на туриста, их было уже не остановить.
— Значит, во всем виновата я, — ровным тоном заметила Рис. — Что ж, можете обвинить меня в разжигании вражды, или как там это называется. Только прежде чем посадить меня в камеру, дайте мне этот треклятый аспирин.
— Ради бога, никто не собирается сажать тебя в камеру, — Рик устало потер лицо. — Беда в том, что у тебя, кажется, выработалась привычка устраивать вокруг себя неразбериху. Что там произошло с тобой в прачечной?
— Я…
Ясное дело, он уже знал об этом. Брэнда была не разлей вода с Дебби, женой шерифа. Видимо, они вдоволь наговорились об этом происшествии за обеденным столом.
— Тут другое. Кто-то сыграл со мной злую шутку. Не могу сказать, что была от нее в восторге.
Мардсон выжидательно промолчал, и Рис задумалась, стоит ли говорить ему правду.
Пожалуй, не стоит, решила она, эта история лишь усугубит сейчас ее положение.
— Это все ерунда. Неужели вы допрашиваете всякого, кто повздорит с гостиничной служащей?
Мардсон нахмурился еще больше.
— Я делаю свое дело, Рис. Нравится тебе это или нет. И теперь мне нужно разобраться в том, что произошло сегодня в баре. Не исключено, что мне придется поговорить с тобой еще и завтра.
— Значит ли это, что я могу идти?
— Разумеется. Сказать доктору, чтобы взглянул на твою щеку?
— Нет, — она встала из-за стола. — Не я затеяла эту свару. Не я и закончила ее. Просто я оказалась втянута в это событие, — она направилась к двери.
— Похоже, у тебя вошло в привычку ввязываться в разные события. И еще, Рис. Если ты и впредь будешь дергаться при виде оранжевых шляп, нам не избежать проблем.
Не оборачиваясь, она вышла из кабинета. Главное сейчас — побыстрее оказаться дома, избавиться от переполнявших ее эмоций.
Но для начала ей предстояло избавиться от Броуди.
Она поняла это, когда увидела его на стуле в приемной — ноги вытянуты, глаза полузакрыты. Сначала она попыталась незаметно проскользнуть мимо.
— Притормози-ка, Худышка, — бросил он, вставая со стула. — Дай взглянуть на твое личико.
— Не на что там смотреть.
Он первым подошел к двери, перекрыв ей выход.
— Ну и ароматы. Как от пола в баре.
— Я провела там сегодня некоторое время. Надеюсь, ты простишь меня.
Он распахнул перед ней дверь, затем крепко сжал за запястье.
— Надеюсь, ты не собираешься топать домой одна? Уже поздно. Садись, подвезу.
Все тело у нее ныло. Но хуже всего было колену, на которое она упала в баре. Поэтому Рис не стала спорить:
— Ладно. А что ты здесь делаешь?
— Линда-Гейл позвонила мне на тот случай, если тебя потребуется взять на поруки. — Он распахнул перед ней дверцу машины. — Что и говорить, твоя жизнь становится все интереснее.
— Я ничего не делала.
— Продолжаешь настаивать на своем.
Она выждала, пока он обойдет машину и сядет за руль.
— Думаешь, это так забавно?
— Думаю, да. До тебя я спасал от копов только одну женщину — стриптизершу из Чикаго. На холостяцкой вечеринке она врезала бутылкой по голове парню, на которого ее танец подействовал слишком возбуждающе. Правда, она была куда изящнее, чем ты.
— Знаешь что, тебе позвонила Линда-Гейл, а не я. — Больше всего на свете Рис нуждалась сейчас в болеутоляющем. — В любом случае это ее вина. Не надо было ей доводить Ло до бешенства.
— Зачем она это сделала?
— Потому что влюблена в него.
— Она влюблена в Ло, из-за чего и затеяла драку. Логичнее некуда. — В каком причудливом мире живут эти женщины! — Ладно, Худышка, куда едем? К тебе или ко мне?
— Ко мне. Можешь высадить меня у дома и счесть на этом свои обязанности выполненными.
— Хочешь знать, почему я выбрался из теплой постели и поехал вызволять тебя из вонючего участка?
— Потому что тебе нравится спасать стриптизерш и чокнутых. — Рис закрыла глаза, прислушиваясь к урчанию мотора.
— Может, и так. А может, потому, что ты мне не безразлична.
— Сообщи мне, когда выяснишь окончательно.
— Черт возьми, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. С какой еще стати мне вылезать из постели и мчаться в город в ответ на звонок твоей товарки по преступлению?
— Трудно сказать.
— Я слишком много думаю о тебе, — произнес он с видимой неохотой. — Ты здорово спутала мои планы.
— Если учесть, что ты уже второй раз за сегодняшний день появляешься на моем пути, то дело тут не во мне, а в тебе. — Рис качнуло, когда Броуди затормозил у ресторанчика. — Ты хотел, чтобы я исчезла из твоего дома. Так я и поступила. Тебе не понравилось, что наши отношения зашли слишком далеко, и я, по твоей просьбе, «притормозила». А теперь у тебя поменялось настроение. Но это твоя проблема, а не моя.
— Ну и характер у тебя, — вздохнул он. — Просто утром мне стало как-то не по себе. А все твой свадебный итальянский суп.
— А что с ним не так? Это одно из любимых моих блюд… Ох, нет.
— При чем тут ужас, — поморщился он.
— Я собираюсь приготовить суп, а ты уже рисуешь в своем воображении, как я бегу за свадебными кольцами? Ты идиот, Броуди.
Она потянулась было к дверце, но он перехватил ее руку.
— Еще ты заправила постель и предложила постирать мою одежду. А потом спросила, что я хочу на завтрак.
Свободной рукой она уперлась ему в грудь.
— Я спала в этой постели, поэтому и заправила ее. Ты позволил мне пожить у себя, когда я нуждалась в убежище, так что я по-любому занималась стиркой. Я решила, что смогу отплатить тебе за добро, если возьму на себя часть домашних хлопот. Что касается завтрака… мне просто нравится готовить. Вот и все.
— А раньше ты утверждала, что влюблена в меня.
— Это так. Но я же не настаивала на ответной любви. Я не организовывала подписку на журнал для невест. Я даже не просила тебя освободить ящик в шкафу, чтобы положить туда кое-что из своих вещей. Все, что мне требовалось от тебя, — это немного участия.
