Он отошел.
— Прошу тебя о любезности. Когда Уилл вернется, передай, чтобы он пришел ко мне в королевский дворец.
— Во дворец? Но король отбыл.
— Да, но разрешил мне там оставаться.
Гарин поклонился и двинулся вдоль улицы.
Прежде чем войти в дом, Элвин стояла с минуту и смотрела ему вслед.
Назир присел на корточки у ручья. Опустив руки в ледяную воду, стал смотреть, как пенная вода смывает кровь. Затем закрыл глаза.
Через минуту его окликнул воин.
Назир оглянулся. Он был так погружен в мысли, что не заметил его приближения. Последние три недели двое его людей постоянно следили за крепостью. Они видели, как в течение нескольких дней после исчезновения Идриса фидаины рыскали по склонам, но об их убежище никто не догадался. Однако все равно надо быть начеку. Положение осложнялось тем, что Назир устал и измотался. От его рук постоянно разило кровью, а тут еще не давали покоя воспоминания детства.
— Что?
Воин мотнул головой в сторону пещеры:
— Похоже, он готов говорить.
Назир стряхнул с рук воду. Помедлил. Пока с Идрисом ничего не получалось. Этот человек был невероятно вынослив.
Назир знал, что легко не будет. О способности ассасинов переносить боль ходили легенды. Но он все равно не терял надежды. Идрис попытался покончить с собой, сильно ударившись головой о каменную колонну, к которой был привязан. К счастью, это не удалось. Но теперь Назир был настороже. Поставил оруженосца постоянно держать у его головы толстый кусок войлока, чтобы такое не повторилось. Вначале Назир Идриса бил и резал, затем принялся морить голодом, чтобы ассасин ослабел, а после начал насильно поить зельем из ядовитых растений, что вызывало рвоту и бред. Надеялся, что Идрис в беспамятстве что- нибудь скажет. Но тот ничего не выдал, и пришлось на несколько дней оставить его в покое. Сегодняшнее утро Назир начал с того, что безжалостно отрубил Идрису три пальца, предварительно забив ему в рот кляп.
Минуя кустарник, Назир вошел в пещеру, где Идрис, обмякнув, висел на своих путах. Один глаз у него заплыл. Серое безжизненное лицо все было в порезах и кровоподтеках, повязка на искалеченной руке намокла от крови.
— Идрис.
Ассасин прерывисто задышал и чуть приоткрыл глаз.
Назир наклонился:
— Мой воин сказал, что ты хочешь говорить.
Идрис молчал.
— Назови имя, Идрис, — продолжил Назир, — и я возвращусь с ним к моему повелителю. — Он тяжело вздохнул. — Я не хочу твоих страданий, Идрис. Мне от них… больно.
Ассасин прохрипел что-то несвязное.
— Я сразу уйду, как только услышу имя. И ты останешься жить. — Голос Назира отвердел. — Но можно сделать так, что тебе станет еще хуже. — Он схватил раненую руку Идриса и сжал.
Ассасин слабо вскрикнул.
Свободной рукой Назир сжал подбородок Идриса.
— У меня кончается время. Я должен вернуться в Каир. Понимаешь, должен!
Губы Идриса слегка пошевелились. Назир наклонился ближе. Ассасин что-то шептал. Наконец Назир кивнул, отпустил его руку и встал.
Кто-то вошел в пещеру, и он крикнул, не оборачиваясь:
— Скажи всем собираться. Мы отбываем.
— Стой на месте и не шевелись, — приказал незнакомый голос.
Увидев человека в черном халате фидаина, Назир попытался выхватить меч, но не успел. В пещеру вошли еще двое, с кинжалами. С одного капала кровь. Это последнее, что он успел заметить, потому что первый ассасин поднял арбалет. Стрела ударила Назиру в плечо. Он упал, ударившись головой о камни. Ассасины развязали и подняли на руки Идриса. Еще двое втащили в пещеру тела убитых воинов и оруженосцев. Первый ассасин наступил Назиру сапогом на грудь, выдавив из нее почти весь воздух, и нацелил в лицо арбалет. — Грязный суннит.
— Погоди, брат, — прохрипел сзади Идрис и закашлялся. — Пусть он живет.
— Какой тебе прок от этой собаки, брат? — спросил ассасин с арбалетом. — Посмотри, что он с тобой сделал. Мамлюки трусы, они не осмеливаются пойти на нас открыто и действуют вот так.
— Нет, — произнес Идрис слабым голосом. — Они пришли сюда за другим. Этого атабека прислал султан Бейбарс узнать имя франка, который нанимал нас для убийства. За него можно получить хороший выкуп.
Ассасин убрал ногу и прохрипел команду. Назира грубо поставили на ноги, сняли с пояса меч, связали руки. Затем вытащили на слепящее солнце.
Скрипя зубами от боли, Назир прокручивал в затуманенном мозгу имя, которое прошептал Идрис.
Уильям Кемпбелл.
23
В городе пылали пожары. Над Венецианским кварталом висел дым. Там в торговой части горели дома. Пламя яростно пожирало деревянные доски, чернило камни. Женщины высыпали на улицы с орущими на руках детьми, отчаявшиеся мужчины организовали цепочку, по которой передавали друг другу ведра с водой, тщетно пытаясь потушить бушующий пожар. В Мусульманском квартале пожар охватил конюшни и фургоны вокруг базарной площади. Земля повсюду была усыпана камнями и битым стеклом. По улицам двигались группы с закрытыми лицами. В руках факелы и палицы. В глазах ненависть. Лишь немногие шептали молитвы. Люди в страхе наблюдали из окон, как им преградила путь похожая группа мужчин в масках. Через несколько секунд они сошлись, пролилась кровь.
На многих улицах продолжали стоять баррикады, возведенные две недели назад, когда после отбытия короля Гуго в городе поднялась смута. Ворота кварталов теперь оставались закрытыми от сумерек до рассвета. Был установлен комендантский час, однако поджоги, грабежи и убийства случались почти ежедневно. Стража обходила город, но он был слишком велик.
Все началось с ссоры на одном из базаров. Купцы-несторианцы из Мосула повздорили с купцами- мусульманами из Вифлеема. При этом несколько несторианцев оказались убиты. Насилие попытались предотвратить тамплиеры, но поскольку они были на стороне купцов из Вифлеема, то в распрю вмешались госпитальеры, разумеется, на стороне несторианцев. В результате был ранен один тамплиер. Что вызвало в верховном суде Акры яростный спор между великим магистром госпитальеров и Гийомом де Боже. Вскоре хрупкий мир между общинами рухнул. Тамплиер поднялся против госпитальера, венецианец против пизанца и генуэзца, христианин против иудея, шиит против суннита. Отношения между людьми были напряжены даже там, где до открытого конфликта дело не дошло.
Вот в такую Акру, пропахшую дымом и насилием, вернулся Уилл. Ворота Темпла были закрыты на засовы, и пришлось долго стучать, прежде чем открыли.
— Что происходит в городе? — спросил Уилл сержанта, который его впустил.
— Смута идет, коммандор Кемпбелл, с тех пор как отбыл король, — ответил сержант.
Уилл снял с седла поклажу и передал поводья другому сержанту, помоложе.
