национал-социалистической партии и руководителя армии имела серьезные последствия.
Гитлер согласился оказать помощь обученными людьми в случае возникновения вооруженного конфликта с Францией. Однако вскоре после встречи с Сектом он запретил своим сторонникам принимать участие в любых планах пассивного сопротивления, предлагаемых республиканским правительством. Несколько позже некий Курт Людеке, один из членов CA, сбежавший за границу, заявил, что именно в то время французские деньги текли в казну этого постоянно стесненного в средствах спасителя.
Сект принял меры предосторожности. С целью пополнения резерва в рейхсвере были немедленно сделаны необходимые приготовления для обучения так называемых временных добровольцев. В марте все военные округа получили секретные мобилизационные приказы. Вновь Войсковое управление занялось составлением оборонительных планов.
Тем временем возникли сложности, связанные с Северингом, напуганным ростом военных организаций, склонных к правому радикализму. Северинг начал вызывать для полицейских допросов офицеров рейхсвера, служащих в пограничных отрядах, которые были окружены атмосферой зловещей легенды.
Заговор витал в воздухе. Постоянный конфликт с прусским правительством по вопросу о пограничных отрядах вызывал усиливающиеся среди офицеров разговоры о государственном перевороте. Летом положение стало критическим. Германские банки могли погибнуть в пучине девальвации; последние резервы Госбанка были израсходованы на борьбу в Руре. Рост цен, голод обострили и без того напряженную атмосферу. Страну охватили социальные волнения. Коммунистическая партия готовилась к новому восстанию, но всеобщее недовольство распространялось как на правых, так и на левых. Люди мечтали о лидере, который положит конец их мучениям. Центром правого радикализма и, в некотором роде, растущих сепаратистских тенденций стала Бавария.
В Мюнхене начали выкристаллизовываться два круга заговорщиков. Один, клерикально- консервативный, вокруг баварского кронпринца Рупрехта Баварского, его представлял фон Кара, и стоящего на заднем плане графа фон Соден-Фрауенхофена; второй – вокруг Гитлера и его национал-социалистов. От Гитлера связи тянулись через полковника Хасельмайера и капитана Рема к молодым членам офицерского корпуса. Похоже, офицеры пехотной школы в Мюнхене были готовы принять сторону Гитлера.
В августе правительство полностью исчерпало ресурсы, и Эберт обратился к Густаву Штресеману, лидеру Народной немецкой партии (Deutsche Vollkspartei), с призывом спасти страну. Штресеман сформировал коалиционное правительство, представлявшее все республиканские партии, как правые, так и левые. Сект впервые столкнулся с канцлером, обладавшим качествами, необходимыми для государственного деятеля. Штресеман заявил о несостоятельности аннексионистских высказываний Людендорфа и признал ошибочной политику силы. Понимая, в каком плачевном положении находятся все великие воюющие державы, он пришел к выводу, что только сотрудничество может разрешить возникшие проблемы. Его стремление к урегулированию разногласий между Францией и Германией должно было лечь в основу будущей европейской системы.
Взгляды Секта во многом совпадали со взглядами Штресемана. В принципе он не был против политики взаимопонимания, но, как старый солдат, не верил, что существует какой-то реальный заменитель войны. Подобная позиция довольно часто встречалась среди людей вроде Секта. Когда представитель демократов Фишер-Балинг прочел перед высокопоставленными офицерами рейхсвера лекцию по теме «политика взаимопонимания», то по окончании лекции один из слушателей заметил: «Господа, это просто нереально. В конце концов, кто-то же будет нашим врагом».
Между Штресеманом и Сектом возникло настолько сильное напряжение, что Сект стал опасаться за проводимую им политику в отношении России. Штресеман говорил, что Сект был его «неутоленной страстью», в то время как во всех письмах Секта неизменно повторялась фраза, что самое главное – это спихнуть
Годом раньше на заседании кабинета Сект заявил, что в Германии есть только один человек, способный организовать путч, но он не собирается этого делать. События в целом подтвердили это заявление, но при всем желании Сект не мог предотвратить кризис. Тот вспыхнул после приказа Штресемана прекратить сопротивление в Руре. Премьер-министр Баварии тут же объявил чрезвычайное положение и призвал Кара, представителя «короля Рупрехта», действовать в качестве «общегосударственного представителя».
Правительство ответило объявлением в рейхе чрезвычайного положения.
Ситуация становилась все более опасной. С горячего одобрения французских генералов на Рейне поднялось сепаратистское движение. В Саксонии радикальный премьер-министр начал вооружать рабочих. В октябре восстали сторонники национал-социалистов, «временные добровольцы» под началом майора Бухрукера. Они заявили о намерении двинуться на Берлин, чтобы арестовать правительство. В Гамбурге начались беспорядки, спровоцированные коммунистами. Сект тут же приказал принять ответные меры, но было уже поздно. Казалось, что наступил полный хаос.
Гитлеровская газета «Volkischer Beobachter» подвергла нападкам Секта, обвиняя его вместе с графом фон дер Шуленбургом, последним начальником штаба кронпринца, в планировании создания реакционного правительства. Кроме того, в газете утверждалось, что жена Секта еврейка. Этот вздор заставил Секта отдать приказ генералу фон Лоссову, командующему 7-м военным округом, запретить издание газеты. Лоссов отказался. Гитлер, объявивший своей целью спасение Германии, имел огромное число сторонников среди молодых офицеров. 19 октября Сект снял с поста Лоссова. Баварская проблема стала для него теперь проблемой воинской дисциплины. Теперь подверглось сомнению его слишком самонадеянное утверждение, что рейхсвер полностью подчиняется ему.
22 октября Кар демонстративно принял на службу к баварскому правительству 7-ю пехотную дивизию во главе с Лоссовом. Неясной оставалась позиция генерал-майора фон Крессенштейна, командующего артиллерией. В тот же день по приказу правительства рейха для ареста правительства в Саксонию вошли 4 -я пехотная дивизия и часть 3-й кавалерийской дивизии. Во Фрейбурге войска стреляли по толпе; имелись раненые и убитые. Эберт сокрушался, что рабочие потеряли доверие к правительству. Штресеман потерпел неудачу.
Хассе и Шлейхер заявили Секту, что теперь не остается ничего другого, как объявить военную диктатуру. Если произойдет правая радикальная революция, Войсковое управление ждет вмешательство Франции и ее союзников. Дальнейшие последствия непредсказуемы. Сект усвоил урок капповского путча. Он был готов сформировать кабинет, если к нему обратится президент, или, при необходимости, поддержать национальное правление. Он даже составил план (на шестидесяти страницах).
На следующий день Хассе, Шлейхер и Сект отправились к Эберту, но этот осторожный и умный государственный деятель убедил их, что у «правительства Секта» не получится воззвать к народным чувствам. Он очень тактично сообщил об этом, объяснив Секту, что не может обойтись без него, поскольку он является главнокомандующим сухопутными силами, и по этой же причине не может сделать его канцлером.
С этого момента Сект начал поиски политического лидера, который стал бы действовать в интересах армии. Ему было ясно, что сам он никогда не сыграет эту роль. Майор Рабенау, служивший в то время в Войсковом управлении, рассказывал, что он слышал, как офицеры рейхсвера говорили, что если Сект не захватит власть, то будет вынужден уйти. Но Сект остался. Он вызвал в Берлин генералов фон Чишвитца и фон Берендта. Они думали, что Сект объявит себя диктатором, и были готовы действовать, но Сект просто спокойно проанализировал создавшееся положение. Генералы вернулись разочарованными. Прошло немного времени, и по крайней мере один из них, фон Чишвитц, понял, что Сект был прав.
Глава 10
«ДЕЛАТЕЛЬ» КОРОЛЕЙ
Курт фон Шлейхер – Гаммерштейн-Экворд
Сформированный Штресеманом кабинет завел страну в политический тупик. Тем временем в Мюнхене Гитлер предпринял решительные действия. 8 ноября он, опасаясь, что Кар может обскакать его и объявить Рупрехта королем Баварии, провозгласил установление националистической диктатуры. Людендорф, испытывавший явное отвращение к тому, кто одарил его
