— Хочешь, я тебя избавлю на время от этой тягомотины?
Он оживился:
— Так точно, сэр!
— Пройдемся. — Он прихватил рацию. — Пич, мы с офицером Нотти на патрулировании.
— Хм-мм… Отто уже пошел, — напомнила она.
— А вдруг преступный элемент разгуляется? Пич, ты остаешься на хозяйстве.
— Так точно, босс, — хмыкнула она. — Будьте осторожны.
Нейт снял с крючка легкую куртку.
— Свою берешь? — повернулся он к Питеру.
— Не-а. В такую погоду только приезжие куртки носят.
— Да? Что ж… — Нейт повесил свою куртку на место. На улице было довольно свежо и пасмурно. Надвигался дождь. «О куртке еще придется пожалеть», — подумал Нейт. Но решительным шагом направился к тротуару. Ветер трепал его волосы.
— Как рука?
— Отлично. По мне — так можно и без перевязи ходить, но с Пич и моей мамой лучше не спорить.
— Женщины всегда кудахчут над раненым.
— Не говори. А если хорохориться — и вовсе житья не дадут.
— Мы с тобой этот инцидент мало обсуждали. Я сразу себе сказал: было ошибкой брать тебя с собой.
— Я его спугнул, когда из машины стал выходить. Сам спровоцировал.
— Питер, его бы спугнула и белка, выронившая желудь. Я же говорю, сначала я себе сказал, что допустил ошибку. Но теперь вижу — нет. Ты хороший полицейский. И ты это доказал. Ты был ранен, в полубессознательном состоянии — а все равно меня прикрывал.
— Да тебя и прикрывать-то было не нужно. У тебя все было под контролем.
— Может быть. Но в этом все и дело. Когда попадаешь в непредсказуемую ситуацию, должен целиком доверять напарнику. Без оглядки.
Так, как они с Джеком доверяли друг другу. Чтобы смело шагнуть в темный переулок и не бояться того, что ждет тебя в темноте.
— Так вот, хочу тебе сказать: на тебя можно положиться.
— А я… Я думал, писанина — только предлог, чтобы отстранить меня от серьезных заданий.
— Я посадил тебя за писанину, потому что ты ранен. Ранен при исполнении, заметь. За действия при исполнении боевого задания тебе будет вынесена благодарность в приказе.
Питер опешил:
— Благодарность?
— Ты ее заслужил. На следующем заседании совета я выступлю с официальным заявлением на этот счет.
— Не знаю, что и сказать.
— Ты у нас герой.
На углу они перешли улицу.
— Мне еще кое-что надо тебе сказать. Вопрос деликатный. По поводу расследования, которое мы ведем. Расследования этих убийств. — Нейт перехватил быстрый взгляд Питера. — Что бы там ни говорила полиция штата, мы квалифицируем эти инциденты как убийства. Я опросил нескольких человек относительно их местонахождения во время всех этих происшествий. В большинстве случаев показания, к сожалению, подтвердить невозможно, во всяком случае — так, чтобы это меня удовлетворило. Включая и Отто.
— Но шеф, Отто ведь…
— Один из нас. Я понимаю. Но это не дает мне оснований вычеркнуть его из списка. Из жителей города и ближайших окрестностей много кто имел возможность совершить эти три преступления. Возможность — возможностью, а вот мотив… Для первых двух убийств мотив надо искать в личности Гэллоуэя. Что стало причиной его убийства? Страсть, нажива, устранение свидетеля? Наркотики? А может, и все сразу. Но кто бы это ни сделал — он был с ним знаком.
Нейт оглядел улицы, тротуары. Иногда в темноте тебя подстерегает то, что ты хорошо знаешь.
— И знаком близко — настолько, чтобы пойти зимой на вершину. Втроем с убийцей и Максом. Их было трое.
Он хорошо знал своего убийцу, потому что там, наверху, в невероятно тяжелых условиях, с удовольствием играл отведенную ему роль.
— Я не понимаю, шеф.
— Гэллоуэй вел дневник. Дневник был при нем — и там и остался. Кобен дал мне копию.
— Но если у него был дневник, тогда…
— Он не называет своих товарищей по именам. Для них это была забава. Из чего я заключаю, что, не погибни он от руки убийцы в этот раз, он бы непременно погиб на другом восхождении — если бы не взялся за ум. Они курили травку, устраивали гонки — кто быстрей дойдет до вершины. Играли в «Звездные войны». Гэллоуэй — в роли Люка, Макс — Хэна Соло, а третий, убийца — по иронии судьбы, в роли Дарта Вейдера. Гора стала для них собственным «ледяным миром».
— Ух ты! Обожаю это кино, — ответил Питер и чуть сгорбился. — В детстве игрушки на эту тему собирал.
— Я тоже. Но мы сейчас не о детях говорим. Взрослые люди. Играли в «Звездные войны». И где-то на полпути игра не заладилась. Гэллоуэй описывает, как Хэн — подозреваю, это Макс — повредил лодыжку. Его оставили в палатке с запасом еды, а сами двинулись дальше.
— Это доказывает, что Макс его не убивал.
— Это как посмотреть. Можно ведь вообразить, что Макс решил идти следом, нагнал их в ледяной пещере и свихнулся. Или что именно Макс играл роль Вейдера и убил обоих партнеров. Это не мои версии, но они имеют право на существование. Полиция штата придерживается второй.
— Что мистер Хоубейкер убил двоих? А потом в одиночку спустился вниз? Это невозможно.
— Почему?
— Ну, я тогда, конечно, еще маленький был, но мистер Хоубейкер никогда не отличался ни особенным бесстрашием, ни самодостаточностью. А без этого спуска не совершить.
— Согласен. Дальше в своем дневнике Гэллоуэй пишет, что тот, кого они называли Дартом, стал проявлять признаки какого-то помешательства — беспричинно впадал в ярость, шел на неоправданный риск, бросался на других с беспочвенными обвинениями. Там дело было и в наркотиках, и в побочном эффекте от перенапряжения, разреженного воздуха, высоты. Такое с альпинистами случается, насколько я читал.
Из Углового магазина вышла Деб — пошла выгуливать Сесила.
— Гэллоуэй был обеспокоен. Обеспокоен состоянием рассудка этого парня. — Он приветственно помахал Деб. — И тем, как им удастся спуститься. Последняя запись в дневнике была сделана в той самой пещере. Он так из нее и не вышел, значит — основания для беспокойства были. Но не такие серьезные, чтобы он что-то предпринял, чтобы себя обезопасить. На теле никаких следов борьбы. Его собственный ледоруб остался за поясом. Он был знаком со своим убийцей, так же как и Макс — со своим. И как Юкон был знаком с человеком, перерезавшим ему горло. И мы его тоже знаем, Питер. — Теперь он помахал рукой судье Ройсу, направлявшемуся к радиостанции с сигарой во рту. — Только пока не знаем, кто он.
— И что мы будем делать?
— Будем копать дальше. Идти вглубь, слой за слоем, пока не найдем. Отто я про дневник пока ничего не сказал.
— О господи!
— Тебе еще трудней, чем мне. Ты этих людей с детства знаешь, можно сказать — всю жизнь.
Он кивком показал на Гарри, который стоял на тротуаре возле Углового, курил и болтал с Джимом Мэки. На противоположной стороне улицы Эд энергично шагал к зданию банка, но задержался поздороваться с хозяйкой почты, которая вышла подмести крыльцо.
Из «Приюта» вышел Большой Майк и направился к итальянцу — поболтать, по обыкновению, с Джонни Тривани. На плечах у него сидела дочка, которая весело смеялась при каждом папином шаге.
