отелем». Видишь ли, в резервации спиртного не подают, поэтому туристы заглядывают ко мне в бар заправиться, а потом уж отправляются на старое понемахское кладбище, где играют в азартные игры, курят табак и наблюдают за птицами. Посади свинью за стол – она и ноги на стол.
– Мод, думаю, нам на самом деле пора.
– В первый раз это прозвучало умно, во второй – мило, а на третий я тебе в зубы дам, – сказал мистер У.
– С меня достаточно! – возмутился Саймон.
– Да-да, сейчас, – сказала я. – Еще минутку, ладно? Мне здесь начинает нравиться.
– Прошу меня извинить. – Саймон встал и, пошатываясь, поплелся к выходу.
Я пересчитала пустые стаканы. Он выпил два (может, и три, я не уследила) мартини, три виски-сауэр (моих), саке мистера У, ликер «Бейлис» и салатную приправу. Ужасная несправедливость! Я тоже рассчитывала выпить хоть что-нибудь во время того, что я назначила своим первым романтическим свиданием.
– Ну, что скажешь? Твой приятель удалился. Собака без зубов – не собака. Предлагаю переключиться на меня.
Меня осенило:
– Вы правда ждали меня около школы? Вы давно одержимы чувством ко мне, или же оно зародилось в вас только что?
– Ветер дует – мусор носит.
– Что, очередная еврейская поговорка?
– Еврейская, китайская – какая разница. Всю правду знает только Бог, а я – лишь самую малость. Нет, это наваждение нашло на меня только что. Меня просто оглоушило.
– Ой-ой-ой, – пробормотала я. – Похоже, мамочкино пожелание действительно сбылось. Я таки стала неотразимой.
– Что-что?
– Ничего. Послушайте, мистер У, вы для меня слишком стары. Саймон прав. Вы наверняка нравитесь девушкам, которые ищут в пожилом мужчине отца, или потрепанным дамочкам одного с вами возраста. Давайте разберемся. Приехав в Америку, вы работали до седьмого пота, в нечеловеческих условиях. Теперь, достигнув многого и поняв наконец, что такое быть настоящим американцем, вы ищете развлечений. Со мной, амиго, вы не наверстаете упущенного. У меня другие планы.
– Ты что, хочешь сказать, что не будешь со мной встречаться?
– Именно! – сказала я. – Вы для меня слишком стары.
– Баба с вилами, да чтоб в бок не ткнула! – Он вскочил с диванчика. Тут как раз вернулся, утирая коралловые уста, Саймон. – Неудивительно, что твоя сестра пользуется большим успехом. Никогда тебе этого не забуду! А я ведь мог сделать тебе много хорошего. – Окинув меня ледяным взглядом, он заковылял к кассе.
– Эй! – крикнула я ему вслед. – Что это с вами?
Я была поражена до глубины души. Такое же чувство я испытала, когда однажды взяла в руки бабочку, а у нее с крылышек осыпалась вся пыльца и я поняла, что больше ей не летать никогда.
– Что произошло? – спросил Саймон, когда мистер У отошел подальше. – Странный тип.
– Я просто сказала ему, что он старый. Он и правда древний старик. Ему, наверное, за пятьдесят. По меньшей мере, за сорок.
Саймона перекосило – ну, будто он увидел, как я исподтишка мучаю котенка, и догадался, что я вовсе не пай-девочка.
– Ужас какой! Он, конечно, немного с приветом, но так говорить, пожалуй, не следовало.
Элен принесла Саймонову рыбу и мой стейк, два стакана воды и пиво Саймону.
– Вот, пожалуйста, – сказала она. – Простите, что так вышло.
Саймон выпил один за другим оба стакана воды.
– Замечательно! – воскликнул он. – А то во рту так и стоял привкус приправы. Даже после того, как я сходил в туалет и попил из-под крана.
– Быть не может! – сказала Элен.
– Правда, попил, – сказал Саймон.
– Мы не пьем водопроводную воду, – сказала Элен. – В нее попадают отходы атомной электростанции «Гитчи Маниту».
– Как же вы с этим миритесь? – всполошился Саймон.
– За это нам обещали, когда вода в озере нагреется до восьмидесяти четырех градусов, запустить туда пять стеллеровых коров. Да не волнуйтесь вы! Все с вами будет в порядке.
– Это мы ночью проверим, – сказала я. – А что такое нашло на мистера У?
– Что нашло на мистера У? Ты лучше скажи, что на тебя нашло, Мод. Он чертовски зол. Что ты ему такого наговорила? Сдержаться не могла? Он просто вне себя!
– Я сказала правду!
– Да уж, Мариэтта лучше умеет обращаться с людьми. Она всегда знает, что кому сказать. Удивительно, выросли в одной семье, а воспитывали вас будто по-разному.
– Разве я виновата, что он старый? Нашел, на что обижаться.
– Он такой трепетный, – сказала Элен и с тоской поглядела на мистера У. – Я за него ужасно беспокоюсь.
– Может, тебе стоит сходить извиниться? – сказал Саймон.
– Еще чего! – возмутилась я. – За что мне извиняться? За то, что я сказала правду? Саймон, а ты не ревнуешь?
– Нет, что ты, – сказал он, взял вилку не в ту руку и подцепил ей кусок рыбы. – Я вообще не ревнивый. Он действительно странный человек, но мне было бы неприятно думать, что ты его обидела. – Он подозрительно посмотрел на рыбу, сунул кусок в рот, прожевал и проглотил. – Вкусно, закачаешься! – сказал он изумленно.
– Мне даже есть расхотелось, – сказала я и отодвинула от себя тарелку со стейком.
– Мод, ну пожалуйста, пойди извинись, – попросила Элен. – Вдруг он теперь станет вымещать все на твоей сестре? Или на всей твоей семье? Придет посреди ночи, когда все будут спать, и подожжет ваш трейлер. Или столкнет его в Гитчи-Гюми.
– Вот именно, – кивнул Саймон, продолжая жевать.
– Еда нормальная? – спросила Элен.
– Классная, – ответил Саймон. – Если ты действительно не хочешь стейк, я бы его с удовольствием попробовал. – Элен тут же придвинула ему мою тарелку. – Скажите, а зачем вы жарите стейк как курицу?
– Никогда об этом не задумывалась, – сказала Элен восторженно, уселась напротив и не сводила с него зачарованного взгляда. Она даже не заметила, что вода из ее кувшина льется на пол.
– Лучше жарить с кровью – так мягче.
– Ой, так бы сидела и слушала, – сказала Элен со вздохом. – А вы говорите, говорите…
17
– Можем зайти к нам, – сказала я, когда мы сели в машину. – Посмотрим телевизор, поболтаем с мамой.
– Очень интересно, – сухо сказал Саймон.
– Что ты хочешь этим сказать? – сказала я. – У вас в Англии что, по-другому развлекаются? Вы что, играете в снукер, детишек отстреливаете или еще что-нибудь?
– Нет, что ты! – сказал Саймон. – Я просто подумал… ой, как неловко… я подумал, может ты заглянешь ко мне… мы бы поласкались немного.
Мы выехали со стоянки и поехали по левой стороне. Ехавший нам навстречу водитель истошно забибикал, и Саймон, поняв наконец, что происходит, быстро свернул.
– Вот педрило, – сказал он. – Совсем забыл, где нахожусь. – Саймон перевел дыхание. – Я всецело поглощен тобой и сам не понимаю, что творю.
– А еще имел наглость критиковать мою езду.
