– Леопольд, ты толкай сзади, а я буду тянуть, – сказала я.
Вдвоем мы протащили его по коридору до моей спальни. Там я его включила и, попылесосив несколько минут, выключила. Лулу забралась в коробку и вылизывала щенков. Она еще костлявее, чем отец щенков Трейф. Материнство на ее фигуре не отразилось. Пожалуй, ей не помешал бы лифчик. Я задумалась над тем, есть ли в продаже лифчики для собак, а если нет, то не стоит ли внедрить их на рынок.
– Пойдем со мной, умница моя, – позвала ее я. – На кухне тебя ждет кое-что вкусненькое.
Лулу вышла за мной в коридор. Стив Хартли взглянул на нас и смертельно побледнел.
– Случилось ужасное, Стив, – сказала я. – Посмотрите, что ваш пылесос сделал с собакой.
– Бог ты мой! – воскликнул он. – Мой пылесос? Мой реконструированный «Минотавр»?
– Она немного линяет, – объяснила я, взяв Лулу на руки и попытавшись придать лицу максимально скорбное выражение. – Вот я и решила ее пропылесосить.
– Какой кошмар! – сказал он с отчаянием в голосе. – Будем надеяться, все скоро снова отрастет.
– Видите, Стив? – Мариэтта положила ему руку на плечо. – Что я вам говорила?
– Да, что ты ему говорила? – спросила я. – Что?
– Это голая собака, Стив, – сказала Мариэтта. – У нее никогда не было шерсти. Моя сестра, как это ни грустно, патологическая лгунья.
– Это не я патологическая лгунья, а ты! Не верьте ей, Стив!
– У собаки вообще не было шерсти? – спросил Стив. – Она что, больна?
– Мистер Хартли, – сказала мамочка, – я не могу заплатить семьсот пятьдесят долларов за реконструированную модель. Я не могу купить пылесос даже за триста пятьдесят долларов.
– Я разве вам не рассказывал про условия рассрочки? – Он порылся в портфеле. – Вы даже представить себе не можете, как…
– Я безработная, – сказала мамочка. – Мы по уши в долгах. У меня на руках пять крошек.
Стив встал.
– Не хочу злоупотреблять вашим временем, – сказал он. – Я заберу пылесос.
– Давайте, я покажу вам, где он, – сказала я и опустила Лулу на пол.
– Лучше я покажу, – вмешалась Мариэтта. – Ты и так пропылесосила всю спальню. Отдохни.
– Мариэтта, мне отдых не нужен, – сказала я, вглядываясь в лицо сестры. – А вот ты выглядишь неважно. Шутка ли, всю ночь не спала.
Стив опасливо посмотрел на нас обеих.
– Лучше пусть кто-нибудь принесет его сюда.
– Я схожу, – сказала, к моему удивлению, Мариэтта, встала и, одарив Стива печальной улыбкой, вышла из комнаты.
– Нам тоже пора, – сказала мамочка. – Все готовы?
– А вы куда? – спросил Стив.
– Мы едем в библиотеку, – сказала мамочка.
– Мистер Хартли! – позвала из спальни Мариэтта. – Вы мне не поможете?
Стив тревожно взглянул на дверь. Он, похоже, заранее беспокоился о судебном иске, которого ему не избежать, если его с ней застанут наедине.
– Потаскуха, – пробормотала я, глядя на Стива, который, собравшись с духом, направился к спальне. – Стерва расчетливая!
Он вздрогнул, но с пути не свернул.
Все оставшиеся взялись за куртки. Теодор, Леопольд и я стояли у крыльца. Пирс лежал под мамочкиной машиной, «Джи-Ти-Оу» семьдесят третьего года. Синяя краска местами облезла, обнажив проржавевший металл.
К нам подошел Эдвард. На нем была кожаная байкерская куртка, оставленная им в мамочкином шкафу много лет назад. На куртке красным было вышито «ФРЭНК УОРД».
– Она вся провоняла духами, – сказал он. – Кто ее носил?
– Эдвард, не будь таким мелочным, – сказала я. – Ну, Пирс, как дела?
– Еще не понял, – донесся из-под машины голос Пирса. – Там еще что-то сломалось. Придется повозиться.
– А я так хотела попасть в библиотеку, – вздохнула я.
Из трейлера вышла мамочка.
Волосы у нее стояли дыбом. Такое бывает от статического электричества, когда расчесываешься слишком рьяно. Она надела полосатое шелковое пальто до пят, переливавшееся всеми цветами радуги. Что под ним, я не поняла.
– Все готовы? – спросила она. – Где Мариэтта?
– Все еще в спальне, со Стивом, – ответил Теодор и покачал головой – то ли по поводу уединившейся со Стивом Мариэтты, то ли по поводу мамочкиного пальто. Оно годилось скорее для вечернего приема, а не для похода в библиотеку. – Пирс говорит, машина сломана.
– Пирс, это правда? – спросила мамочка. – Что же делать? Ее долго чинить?
– Не знаю. – Пирс выполз из-под машины и принялся задумчиво грызть ногти.
– Как же нам добраться до библиотеки? – сказала мамочка.
Вышли Мариэтта со Стивом. Он нес коробку с пылесосом. Несколько мгновений мы молча смотрели на них.
– Простите, что отнял у вас время, – пробормотал Стив.
– Вы сейчас в город, мистер Хартли? – спросила мамочка.
– Да, – неуверенно ответил Стив.
– Не могли бы вы нас подвезти?
– Я… Боюсь, мы все не поместимся.
– Это ваш автомобиль? – спросила мамочка. – Мы отлично поместимся.
Она подошла к машине и села на переднее сиденье. Леопольд забрался к ней на колени. Все остальные набились сзади. Было действительно тесновато.
– Леопольд, сбегай скажи Пирсу, что мы позвоним и сообщим, когда за нами подъехать, – сказала мамочка.
Леопольд помчался к Пирсу. Стив запихивал в багажник пылесос.
– Ну, что там у вас было? – прошипела я Мариэтте. Улыбочка у нее была до ушей. – Говори!
Она, продолжая улыбаться, прикрыла глаза. Стив сел за руль. Я изо всех сил ущипнула Мариэтту за плечо.
– Убери свои грязные ручонки, – сказала Мариэтта. И добавила нежным голоском: – Я же тебя просила не щипаться и не кусаться.
– Я не кусаюсь! А щипаться я научилась у тебя.
– Все сели? – спросил Стив, когда Леопольд вернулся. – Миссис Сливенович, вы пристегнули ремень?
– А этот парень водить-то умеет? – пробурчал Теодор.
– Прошу вас, зовите меня Евангелиной, – сказала мамочка. – Мистер Хартли, как это любезно с вашей стороны. Может быть, вы сегодня с нами поужинаете?
– К сожалению, вечером я занят, – сказал Стив, приглаживая усы указательным пальцем правой руки.
– А как насчет завтра? – сказала мамочка. – Мои дочери замечательно готовят.
– Вранье! – возмутился Леопольд. – Они и к плите-то не подходят. Все готовлю я.
– Эдвард, а ты правда когда-то был шеф-поваром? – спросил Теодор.
– Правда, – кивнул Эдвард. Он сидел у дверцы, придавленный Мариэттой. – Я был помощником шеф- повара в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка. «Олд Йорктаун Хофбраухаус», слыхали о таком? Мне пришлось уйти из-за обострения эпилепсии.
Из-за мамочкиного плеча вынырнула довольная мордашка Леопольда.
– Это очень изысканный ресторан, да? – сказала я. – «Олд Йорктаун Хофбраухаус», как же, припоминаю.
– Ты ведь, – не унимался Теодор, – насколько мне помнится, и в кино работал.
