Но шум быстро нарастал, пока измученный организм не подсказал, что причиной является стук в дверь, а не только похмелье. Отказавшись от попыток приглушить грохот, сполз с кровати, благодарный, что рядом никого нет, чтобы услышать его скулеж. С бригадой дорожных рабочих, вбивающих сваи в виски, побрел из спальни в гостиную, оглашая помещение самыми непристойными пьяными ругательствами.
Когда он с треском распахнул дверь, Аманда бросила на него всего один взгляд и сразу отметила и налитые кровью глаза, и ночную щетину, и искривленные губы. На нем были только расстегнутые джинсы — видимо, он упал и заснул в них — и больше ничего.
— Да… — чопорно произнесла Аманда, — похоже, ты прекрасно провел время вчера вечером.
А она была такой же опрятной и свежей, как недавно накрахмаленная рубашка, что являлось, он уверен, достаточной причиной для убийства.
— Если ты притащилась сюда, чтобы испортить мне день, то опоздала.
Слоан начал толкать дверь, закрывая, но Аманда придержала ее и вошла внутрь.
— Мне надо кое-что сказать тебе.
— Уже сказала.
И тут же пожалел о том, что резко повернулся. В голове невыносимо застучало, но Слоан поклялся держаться за то, что осталось от чувства собственного достоинства. Невозможно ползти при ней, поэтому придется стоять на ногах.
Поскольку он выглядел настолько жалким, Аманда решила выручить его.
— Предполагаю, ты чувствуешь себя довольно паршиво.
— Паршиво? — Слоан сузил глаза, чтобы помешать им вывалиться из орбит. — Ну что ты, я чувствую себя как денди. Просто денди. Умираю от похмелья.
— Все что тебе нужно — холодный душ, несколько таблеток аспирина и приличный завтрак.
Издав невнятный звук, страдалец наощупь побрел в спальню.
— Калхоун, ты рискуешь собой.
— Я не задержу тебя надолго. — Нацелившись выполнить благородную миссию, Аманда последовала за ним. — Я просто хочу поговорить о… — Она прервалась, когда он хлопнул дверью ванной перед ее носом. — Ладно. — Раздраженно выдохнув, уперла руки в бока.
Внутри Слоан снял джинсы и вступил в душ. Опершись одной рукой на выложенную плиткой стену, повернул кран на самую холодную температуру. Единственное злобное проклятье отлетело от кафеля, когда он резко дернул головой назад. Однако почувствовал себя немного более устойчивым, выходя оттуда, сражаясь с колпачком пузырька аспирина и вытряхивая три таблетки.
Состояние не улучшилось, подумал Слоан, но, по крайней мере, он теперь полностью проснулся и наслаждался этим. Обернув полотенце вокруг талии, вернулся в комнату.
Он решил, что Аманда поймет недвусмысленный сигнал, но она осталась, склонившись над чертежной доской в очках, нацепленных на переносицу. Она убралась в номере, заметил он, вытряхнула пепельницы, поставила чашки на тележку горничной, собрала разбросанные вещи. Собственно говоря, держала в руках охапку его одежды, пока изучала эскизы.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
Аманда подняла голову, взглянула на Слоана и, решив быть доброжелательной, улыбнулась.
— О, ты вернулся. — Увидев, что мужчина прикрыт только влажным полотенцем, старательно удерживала глаза строго на его лице. — Я только посмотрела твои работы.
— Я не это имею в виду, я спрашиваю: зачем ты убираешь за мной? В твои обязанности не входит изображать из себя Армию спасения.
— Не понимаю, как ты можешь работать в таком свинарнике, — парировала она, — так что я убралась здесь, пока ждала тебя.
— Я люблю работать в свинарнике. А если бы разлюбил, то самостоятельно собрал бы все эти чертовы вещи.
— Прекрасно. — Разозлившись, Аманда подбросила одежду вверх, так что та разлетелась по комнате. — Так лучше?
Слоан медленно снял приземлившуюся на голову футболку.
— Калхоун, а ты знаешь, что нет ничего более опасного, чем мужчина с похмелья?
— Нет.
— Ничего более опасного….
Он неторопливо шагнул к ней, но раздался стук в дверь.
— Это твой завтрак, — сообщила Аманда невыразительным голосом, открывая. — Я попросила, чтобы его принесли как можно скорей.
Поверженный Слоан опустился на кушетку и обхватил голову руками, чтобы суметь легко поймать ее, когда та начнет отваливаться.
— Не хочу никакого чертового завтрака.
— Ну, когда съешь все это, перестанешь жалеть себя. — Она подписала чек, затем взяла поднос и поставила на стол перед ним. — Тост из цельной муки, черный кофе и «Кровавая Мэри», крепкая, с острым соусом. Это смягчит боль.
— Электрический рубанок не сможет ничего смягчить.
Но кофе отхлебнул.
Удовлетворенная, что взяла хороший старт, Аманда сняла очки и положила в карман. Слоан действительно выглядит несчастным, подумала она. Вода с волос капала на лицо. Ее охватил сильный порыв встать на колени около него и сдвинуть влажные завитки назад. Но в таком состоянии он может и вывернуть руку в запястье, а она имела одинаково сильное желание выжить.
— Трент упоминал, что вчера вечером вы выпили совсем чуть-чуть.
После попытки допить пряный томатный сок, Слоан пристально посмотрел на нее.
— Так ты притащилась, чтобы лично увидеть утро после кутежа.
— Не совсем. — Ее пальцы теребили именную табличку, потом верхнюю пуговицу пиджака. — Я подумала, раз уж это моя вина, что ты так набрался, то я должна…
— Остановись. Если я напиваюсь, то только потому, что моя рука дотянулась до бутылки.
— Да, но…
— Мне не нужна твоя жалость, Калхоун, или твое чувство вины, гораздо больше мне нужна горничная.
— Прекрасно. — Гордость и характер вступили в войну. Гордость победила. — Я пришла утром только за тем, чтобы принести извинения.
Слоан откусил кусочек тоста. Тот произвел успокаивающее воздействие на бушующее море в животе.
— За что?
— За то, что наговорила, и за то, как вела себя вчера. — Не в состоянии стоять на месте, Аманда подошла к окну и раздвинула шторы, игнорируя шипение Слоана от сильной рези в глазах. — Хотя все еще думаю, что была совершенно права. В конце концов, я только знала, что ты сказал нечто такое, что причинило Сюзанне ужасную боль. — Но на ее лице застыло сожаление, когда Аманда повернулась. — Когда она рассказала мне о твоей сестре… и о Баксе… я поняла, что тебе пришлось пережить. Черт возьми, Слоан, ты мог бы и сам мне рассказать.
— Мог. И возможно, ты поверила бы мне.
Аманда снова вынула очки и начала крутить их за дужки, чтобы хоть чем-то занять руки.
— На самом деле это не вопрос доверия, а рефлекторной защиты. Ты не знаешь, через что прошла Сюзанна, и как глубоко она была травмирована. И если ты оберегаешь свою сестру, то должен понять, почему я не смогла вынести такой взгляд у нее. — Она снова убрала очки, и, когда посмотрела на него, ее глаза повлажнели. — Но я поступила еще хуже, потому что питаю к тебе чувства.
Если и существовало что-то, против чего Слоан не мог устоять, — то это слезы. Желая осушить их так же сильно, как и помириться, он поднялся и взял Аманду за руки.
— Я и сам наделал вчера ошибок. — Улыбаясь, он провел ее пальцами по своей щеке. Ощущение было приятным… чертовски приятным. — Предполагаю, тебе так же трудно приносить извинения, как и мне.
