разобраться в них, но они составляли единый хаотичный лабиринт без начала и конца.
Осознает ли она, как много раз выкрикивала его имя? Осознает ли, что ее тело движется в естественном размеренном ритме, словно он уже в ней? Слоан подводил ее к вершине постепенно, смакуя каждый момент, поглощая каждый всхлип, улавливая каждую потребность, каждое желание. Ее веки трепетали, глаза — темные и ошеломленные — были распахнуты.
Аманда замечала только его лицо, так близко к своему… и его напряженный взгляд.
Она грациозно подняла руки и отбросила рубашку Слоана, чтобы ласкать его, как и он ее, потом приподнялась, прижала губы к его груди, скользнула ими к шее. Регулятор света мягко увеличил освещение. Бриз успокаивался. В древнем танце Аманда двигалась по Слоану, раздевая, показывая, что он сделал с ее сердцем то же, что и с телом. Ее губы лукаво изогнулись у его плоти, когда она почувствовала, что он задрожал. Восторг нахлынул на нее, словно чистая и блестящая вода, рот охотно раскрылся под его губами, и она позволила себе утонуть в поцелуе.
С невнятным вздохом Слоан проник в нее. У Аманды прервалось дыхание, потом она тихонько выдохнула. Они двигались синхронно, сознательно замедляя завораживающие колебания. Сладость вызвала слезы на глазах, которые Слоан выпил поцелуями.
Постепенно нега превратилась в нестерпимый жар, жар — в яростное пламя. Страсть затуманила зрение, и Аманда почувствовала, как напряженно сплелись их пальцы, пока она вздымалась на вершину гребня. Его имя слетело с ее губ, и он взлетел вместе с ней.
Слоан лежал, прижимая губы к хрупкой шее, по-прежнему впитывая ее вкус. Аманда затихла под ним, дыша глубоко и ровно. Он спросил себя, не заснула ли она, и попытался перенести свой вес на сторону. Но ее руки скользнули вверх и снова обвили его.
— Не надо, — попросила она хриплым шепотом, и это снова заставило петь его кровь. — Не хочу, чтобы все уже закончилось.
Чтобы удовлетворить обоих, Слоан перекатился, перенеся ее наверх, полностью изменив позицию. Ее волосы щекотали его кожу — пустяк, доставляющий огромное счастье.
— Как ты?
— Прекрасно. — Аманда уткнулась ему в щеку. — Все было очень, очень прекрасно.
— И только?
— Х-м-м. Прямо сейчас — да. Не припомню, чтобы когда-нибудь в жизни испытывала такое удовольствие.
— Вот и хорошо. — Зарывшись пальцами в ее волосы, Слоан удержал ее голову, изучая лицо. — Становится слишком темно, ничего не видно. — И, потянувшись, включил свет.
Аманда ладонью загородила глаза.
— Зачем ты это сделал?
— Затем, что хочу видеть тебя, когда мы снова займемся любовью.
— Снова? — Хихикая, Аманда опустила голову ему на плечо. — Ты, должно быть, шутишь.
— Нет, мэм. Полагаю, что смогу вновь любить тебя еще до восхода солнца.
Она прижалась к нему, чувствуя себя совершенно расслабленной.
— Я не могу остаться на ночь.
— Поспорим?
— Нет, правда. — Аманда выгнулась, как кошка, когда он погладил ей спину. — Мне жаль, но у меня длинный список дел на завтрашнее утро. О… — Она затрепетала от его прикосновений. — Какие у тебя замечательные руки… Замечательные, — пролепетала она, теряясь в долгом мечтательном поцелуе.
— Останься.
Она задрожала всем телом, чувствуя, как он твердеет в ней.
— Ну, может, еще на чуть-чуть.
Аманда пошевелилась, постепенно просыпаясь. Удовлетворенно вздохнув, потянулась и неохотно открыла глаза. Яркий солнечный свет затопил комнату, рядом в кровати никого не было, и, откинув с лица упавшие волосы, она села на постели.
Слоан добился своего, подумала Аманда с полуулыбкой: она осталась на ночь, и он не мог насытиться ею — или она им — до восхода солнца.
Это была, честно призналась она себе, самая великолепная ночь в ее жизни. И где, черт возьми, Слоан?
Будто уловив ее сигнал, он вошел, подталкивая тележку службы обслуживания номеров.
— Доброе утро.
— Доброе.
Аманда улыбнулась, хотя чувствовала себя неловко рядом с ним — одетым — все еще голая и в кровати.
— Я заказал нам кое-что на завтрак. — Ощущая ее затруднительное положение, Слоан поднял белый махровый халат со стула. — Презент от «Стража залива», — сказал он и вручил ей, затем склонился, даря неторопливый поцелуй. — Почему бы нам не поесть на балконе?
— Это было бы замечательно. Дай мне минутку.
Когда Аманда присоединилась к нему, на бледно-голубой скатерти стояли тарелки и единственная роза в прозрачной вазе. Ее глубоко тронуло, что Слоан так нежно заботится о ней не только ночью, но и утром.
— Ты обо всем подумал.
— Все только для тебя, — усмехнулся Слоан, усаживаясь напротив нее. — Мы можем рассматривать это как первое свидание, потому что раньше я никак не мог уговорить тебя поесть со мной.
— Нет. — Она опустила глаза, наливая кофе им обоим. — Не мог.
Аманда машинально комкала в руках салфетку. Они завтракают, подумала она, после долгой ночи наслаждения, но никогда даже не ездили в одном автомобиле, не делили между собой пиццу, не болтали по телефону.
Это идиотизм, сказала она себе. И это пугает.
— Слоан, понимаю, что на этой стадии звучит глупо, но мне… У меня нет привычки проводить ночи с мужчинами в гостиничных номерах. И обычно я не сближаюсь с кем-то, кого так мало знаю.
— Не продолжай. — Он накрыл ее руку своей, вынуждая взглянуть на него. — Поездка получилась слишком быстрой для нас обоих. Возможно потому, что с нами произошло нечто особенное. Я люблю тебя, Аманда. Нет, не шарахайся от меня. — Он усилил захват. — Обычно я терпеливый человек, но с тобой очень тяжело оставаться терпеливым, однако я постараюсь дать тебе время.
— Если бы я сказала, что люблю тебя… — Аманда облегченно выдохнула, — что случилось бы тогда?
В его глазах что-то сверкнуло и заставило и так неустойчивый пульс забиться еще быстрее.
— Иногда невозможно знать все ответы. Ты должна быть готова сыграть в рискованную игру.
— Я никогда не была рискованным игроком. — Аманда прикусила губу, решив преодолеть последний приступ страха. — Я не пришла бы сюда вчера вечером, если бы не любила тебя.
Слоан поднял ее руку, прижал губы к ладони и улыбнулся.
— Знаю.
Она рассмеялась и от облегчения, и от озорства.
— Знаешь, но просто должен был услышать, как я скажу это.
— Правильно. — Его взгляд внезапно стал очень серьезным. — Я должен был услышать. Женщины — не единственные, кто нуждается в словах, Аманда.
Нет, подумала она, не единственные.
— Я люблю тебя, но все-таки пока еще немного испугана. Я хотела бы придти к этому медленно, шагая вместе с тобой.
— Согласен. Мы можем начать наше первое свидание, пока не остыла яичница.
Аманда непринужденно намазала маслом кусок тоста и разделила со Слоаном.
— Знаешь, за все время, что я работаю здесь, ни разу не сидела ни на одном из балконов, любуясь заливом.
