ждала в Эдинбурге работа, срочное выполнение которой требовало от него правительство. Это был прекрасный и веселый молодой человек, во многом похожий на Эсмонда, только, пожалуй, чуть более практичный, чем молодой граф.
Арчи одобрил выбор своего друга. А Эсмонд благодарил теперь Бога за то, что пошел-таки на бал, куда был приглашен по случаю восемнадцатилетия единственной дочери лорда Шафтли Доротеи. Это был единственный бал, куда он явился в этом году. И попал в самую точку!
Собираясь на этот бал, он только выполнял желание своей венценосной крестной матери — найти себе супругу в английском высшем обществе. Эсмонд смирился с мыслью о потере свободы и не думал, что в течение двадцати четырех часов после получения королевского письма он встретит свою судьбу и обретет счастье. Стоило ему пригласить на танец леди Доротею, как все решилось в одну секунду.
До этого вечера он помнил ее только ребенком, на которого мало обращал внимания, когда их пути в жизни пересекались, а это было очень редко.
В последнее время, правда, до него доходили слухи о том, что она выросла в прекрасную девушку, женственную, с исключительно приятным характером, одаренную как очаровательной внешностью, так и многими талантами и считавшуюся завидной невестой. Но он слышал также о том, что она обладает слабым здоровьем — с ней случались припадки и она теряла сознание. А дело было в том, что Эсмонд не выносил хрупких женщин с их постоянными обмороками, с беготней слуг по всему дому в поисках горелых перьев и уксуса, чтобы привести свою хозяйку в чувство. Женщины, которых до сих пор Эсмонд Морнбери укладывал в свою графскую постель, были сильными, здоровыми созданиями, готовыми дать достойный ответ на мужскую страсть. Эсмонд привык держать в своих объятиях не просто крепких девушек, а красавиц, про которых можно было смело сказать «кровь с молоком».
Тем не менее стоило ему коснуться маленькой ручки Доротеи и вывести ее на середину зала для котильона, как он понял, что жребий брошен и судьба его решена. Никогда в жизни не видел он девушки более очаровательной, чем Доротея Бриджес. Когда граф поцеловал тонкую руку и заглянул в ее волшебно-пленительные глаза, благодаря за подаренный танец, он уже мечтал, чтобы это невинное, ангельское создание стало его невестой. Он знал, что королева одобрит его выбор, так как мать Доротеи, графиня Шафтли, до самого недавнего времени была фрейлиной в Сент-Джеймсе.
В тот вечер Эсмонд окончательно и бесповоротно решил, что Доротея и есть та единственная, которую ему было приказано найти.
Домой он ехал уже влюбленным по уши. Такое приключилось с ним первый раз в жизни.
Сегодня, Эсмонд чувствовал это, в Морнбери вновь воцарятся та светлая радость и то обещание мирной жизни, которые ощущались здесь постоянно в те времена, тогда еще были живы его родители. Волнующий час, когда он подведет свою невесту к порогу ее нового дома, быстро приближался, и это наполняло молодого графа искрящимся весельем и не давало сидеть на месте.
Ожидая, пока конюхи оседлают его любимицу Джесс, Эсмонд вышел из конюшни на лужайку, которая походила на изумрудное атласное полотно, посеребренное утренней росой, остановился и, обернувшись, с гордостью стал смотреть на свой дом. Он любил это делать.
Раннее солнце косыми лучами освещало крепкие кирпично-каменные стены особняка с двумя великолепными боковыми крыльями, которые были пристроены к нему позже. Открытые колоннады придавали общей картине вид достойно-величественный. С террасы вели широкие ступени в квадратный двор, где находился большой бассейн. Рядом возвышался фонтан, изображающий мужчину, сидящего верхом на коне. Фигура, выполненная из серого камня, поросла зеленью от времени. Эсмонда всегда восхищала эта скульптура. Голова всадника была гордо откинута назад, а руки были разведены в разные стороны, будто он радовался этой жизни и энергии своего горячего скакуна и хотел обнять весь мир. Из горла коня вырывалась хлесткая струя воды, которая обрушивалась в бассейн с красивым, музыкальным звуком. Сколько себя помнил, Эсмонд всегда очень любил этот фонтан. Однажды в детстве, убежав от своих нянек, он упал в воду и едва не утонул, но это не убавило его любви.
Часть старого дома была скрыта густой порослью ползучего зеленого растения. Эсмонд думал со временем очистить каменные стены от зелени, так как голый камень больше радовал его глаз. Библиотека с покоями Эсмонда, располагавшимися прямо над ней, была в правом новом крыле дома. Он с удовольствием любовался стальной решеткой, которая тянулась, словно причудливая паутина, вдоль бугристых каменных стен. Новшеством была также замечательная дверь с колоннами, располагавшимися в особых выемках по обе стороны, и еще веерообразное окно, вырезанное прямо над ней. Эти украшения больше всего нравились Эсмонду, ибо были модными деталями современной архитектуры.
Повернувшись к дому спиной, он скользнул взглядом по красивому двойному ряду лип и зеленых остриженных лавров, посаженных в огромных кадках. Светлые стены из розового кирпича обступали по бокам традиционные для английского графского дома цветники. Справа был разбит великолепный парк, в котором водились изящные, пятнистые лани. Парк переходил в густой лес, обозначавший собой крайнюю границу между Сюрреем и Суссексом.
Поместье Морнбери было богатым и плодородным. На пастбищах бродили огромные стада, снабжавшие их владельца мясом и молоком. На огородах и в саду росли отменные овощи и фрукты, изысканные заморские травы и зелень, которые, казалось, только и ждали того, чтобы их отведала новая хозяйка дома! Слишком долго, думал Эсмонд, эти простые радости дома его предков оставались никем не оцененными по достоинству. Пришло время, чтобы у покойной матери появилась достойная преемница. Кто, как не милая Доротея, будет лучше всего выглядеть в этом качестве?
Внезапное радостное волнение охватило молодого графа при мысли о сыновьях, которых ему должна подарить Доротея и которые унаследуют титул и Морнбери Холл после его смерти.
К черту вчерашнюю пьянку, подумал он, и поспешил на конюшню, где слуги уже держали под уздцы его великолепную и горячую серую лошадь.
Вскочив в седло, он едва коснулся атласной шеи Джесс тонким хлыстом. Это знакомое прикосновение наполнило кобылу бурной радостью, которая была под стать той, что владела ее хозяином. Копыта высекли искры из мощенных камнем дорожек, и через несколько секунд молодой граф уже несся на своей лошади через ворота на сельскую дорогу. Эсмонд, счастливый будущий муж Доротеи, галопом проскакал по все еще спящему городку Годчестеру, направляясь к берегу реки. Там лежал его любимый маршрут верховых прогулок.
Глава вторая
Молодой граф вернулся со своей ранней прогулки в приподнятом настроении. Остатки вчерашнего хмеля вышли из него вместе с потом. Конюхи бросились встречать хозяина, а он, счастливый, готов был рассказать им о том, как повстречал лису, которая, крадучись, выходила из рощицы Рашхерст, и как он гнался за ней с полмили до тех пор, пока она опять не спряталась. Но первые же слова застряли у него на языке, когда он, спешившись и отдав коня конюхам, увидел своих друзей, ночевавших сегодня в Морнбери. Он не ожидал увидеть их в такую рань. Эсмонд заметил высокую стройную фигуру своего лучшего друга Арчибальда Сент-Джона. На лице молодого лорда отразилось некоторое недоумение. Его друзья были не одеты, вышли к нему в чем спали. Только Арчи натянул на себя камзол, запорошенный пудрой от парика. Похоже, он второпях соскочил с кровати и кое-как нахлобучил парик, спускаясь из своей комнаты.
— Что такое? — весело воскликнул Эсмонд. — Почетная депутация, высланная вперед для того, чтобы еще раз поздравить меня с приближающейся свадьбой?
— Мой дорогой Эсмонд… Мой дорогой Эсмонд… — начал было Сент-Джон, но внезапно осекся, словно подавившись словами.
Тут-то Морнбери и почувствовал что-то неладное.
— Что стряслось, Арчи? — с замиранием сердца спросил он. — У тебя есть для меня плохие новости?
Сент-Джон кивнул утвердительно, не смея поднять глаз.
— Выкладывай! Нечего тянуть!
Эсмонд увидел, что слуги сбились в кучку во внутреннем дворе. Они переглядывались между собой и
