Актеон (вопросительно)
Отец? Кадм
Замолчи, он для храма. Я вижу, как встанет он гордо и прямо. Актеон
Нет, я его не понесу. Довольно, лопнуло терпенье. Я для охоты здесь в лесу, Не перетаскивать каменья. Кади (спокойно)
Не хочешь? Актеон
Нет. Кадм (еще спокойнее)
Так будь счастлив, Как травы, может быть как звери. (С внезапной торжественностью)
Но дух твой не создан по образу Фив, Семибашенных, белых, будущих Фив, И к богам тебе заперты двери! Эхион (Актеону)
Дитя, я многого не понимаю, Но слушай, когда говорит господин… А я тебе рыжего львенка поймаю В пещере, которую знаю один. Агава (Актеону, с другой стороны)
Скорее, ведь камень совсем не тяжелый, Его бы, пожалуй, одна я снесла. Тащи его в город… а город веселый, Сирийских танцовщиц я там припасла. Актеон отрицательно качает головой. Кадм (резко Эхиону, указывая на камень)
Берись! Эхион (покорно, наклоняясь)
Берусь. Актеон
Отец, прости, Мне грустно, что такой ты сирый, Но руки должен я блюсти Для лука, девушек и лиры. И разве надобен богам, В их радостях разнообразных, Тобою выстроенный храм Из плит уродливых и грязных?! За темной тучею Зевес Блаженство вечное находит. Громы, падая с небес, На небо никогда не всходят. Золотокудрый Аполлон Блестит, великолепно-юный, Но им не плуг изобретен, А звонко-плачущие струны.
