Великого Магистра осыпали оскорблениями, обвинениями в измене и трусости. И когда он в гневе покинул зал, оскорбления все летели ему в спину даже из-за дверей.
А вести, пришедшие через пару дней из Каира, навлекли на Вильяма де Боже новую порцию брани: мол, послушай община Акры Великого Магистра тамплиеров, она была бы повинна в преступлении, выдав христианских смутьянов нехристям на расправу. Добейся Великий Магистр своего, и гражданам пришлось бы покинуть свой могучий город, да еще и хорошенько раскошелиться за сию привилегию. Великий Магистр хотел разорить их, пустив средства на приготовления к войне. Великий Магистр попусту сотрясал воздух, потому что пришедшая весть возглашала о смерти султана Калауна.
Так оно и было на самом деле. Отдыхая на биваке войска, готового выступить под его предводительством на Акру, престарелый султан скончался в своем шатре. Для своего века он был ветхим старцем, перевалившим далеко за восьмой десяток, и уже не один месяц страдал всяческими недугами. Однако терять бдительность чванливым предводителям Акры все-таки не следовало: египетская рать стояла наготове, а султанат перешел к сыну Калауна – аль-Ашрафу Халилу. Приняв бразды правления, сказанный позаботился о торжественном погребении отца и объявил эмирам, что исполнит священную клятву продолжить войну против христиан, данную умирающему. Армию эта весть обрадовала, но зима была в самом разгаре. Эмиры советовали обождать с кампанией до весны, и аль-Ашраф Халил согласился.
Предводители же Акры вознамерились проведать намерения аль-Ашрафа Халила. Посольство, снаряженное ими в Каир, составили рыцарь Храма брат Варфоломей, рыцарь-госпитальер, говорящий по- арабски мирянин и секретарь для подготовки документов в случае надобности. Однако послы даже не предстали пред очи молодого султана, ведавшего об их приходе, но не желавшего знать, с чем они пришли. Как только эмиссары вступили в Каир, их тотчас взяли под стражу и бросили в темницы. В Акре же о них узнали только одно: что все они погибли. В каком-то смысле можно сказать, что их миссия увенчалась успехом – вряд ли возможно более ясно заявить о намерениях султана, нежели убить христианских послов, даже не дав им поведать, с чем они пришли. Впрочем, смысл послания и на сей раз не дошел до общины Акры, так и не приготовившейся к надвигающемуся штурму.
В марте 1291 года египетская армия выступила в поход, а сирийская получила приказ сойтись с ней под стенами Акры. Эмир Абу-ль-Фида отправился в Керак, чтобы принять командование над исполинской катапультой под названием «аль-Мансур», сиречь «Победоносная». Чтобы доставить все ее части и боеприпасы, понадобилась сотня повозок, а на преодоление пути, обычно покрываемого за неделю, ушел целый месяц.
Теперь насмешки, обрушившиеся на Великого Магистра тамплиеров, сменились мольбами спасти город. Тамплиеры составляли крупнейший рыцарский корпус Акры, но вся христианская армия вкупе даже в подметки не годилась мусульманской орде. Даже считая несколько тысяч недисциплинированных солдат из северной Италии, вместе с тамплиерами не набралось и восьми сотен рыцарей, да еще около тысячи четырехсот оруженосцев и пехотинцев. Им противостояло десятикратно превосходящее войско с шестьюдесятью тысячами кавалеристов и сотней тысяч пеших ратников.
Не менее важную роль сыграло и то, что неисчислимое мусульманское воинство подчинялось одному командиру, а христиане Акры разделились на семнадцать отдельных клик, и каждая претендовала на некую независимость. Тамплиеры и госпитальеры стояли наготове, но небольшой корпус тевтонских рыцарей пребывал в замешательстве из-за того, что их Великий Магистр при угрозе нападения сложил с себя полномочия; правда, они исхитрились избрать его преемника до подхода мусульманского войска.
Пиза и Венеция приготовились сражаться за свое достояние, но генуэзцы, не видя проку в помощи соперникам, погрузили свое добро и своих людей на корабли и поплыли прочь. Король Гуго Кипрский прислал рыцарей и солдат под командованием своего брата Амальрика. Отрядом английских рыцарей командовал Отто де Грансон – швейцарский офицер, состоявший на службе у короля Эдуарда I.
Акру возвели на мысе, омываемом морем с юга и запада. Обращенные же к суше районы на севере и востоке защищали двойные каменные стены, причем внешняя была укреплена десятком огромных башен. Несмотря на внушительность, башни дали лишь временную защиту, потому что аль-Ашраф привел довольно саперов, чтобы на каждую из десяти башен выделить по тысяче землекопов, с лихвой обеспеченных крепью, доставленной грандиозным обозом. А на земле перед стенами разместили девяносто две мусульманских катапульты, в достатке снабженные огромными валунами, чтобы громить стены, и исполинскими глиняными сосудами с зажигательным составом, чтобы через стены забрасывать ими людей и постройки. Чудовищную катапульту «Победоносная» поставили у моря для обстрела северной стены, обороняемой тамплиерами. Обстрел начался 6 апреля.
Свой флот египтяне выводить не стали, так что христиане могли беспрепятственно пользоваться гаванью для снабжения. Один из христианских кораблей снарядили катапультой, и он отплыл вдоль берега на восток от города, причинив там немалый урон мусульманскому стану. К несчастью, подвижная мишень, попасть в которую мусульмане так и не смогли, пала жертвой стихий: вдали от берега шторм разрушил катапульту и сломал корабль.
Тамплиеры на северной стене истомились от бездействия, получая удары и не имея возможности дать сдачи. И порешили совершить конную вылазку в мусульманский стан напротив своего участка обороны, чтобы поджечь большую катапульту, осыпающую камнями их стену. К ним в компанию напросился и Отто де Грансон вместе с небольшой группой английских рыцарей. И вот ночью 15 апреля конные рыцари заполонили улицу перед воротами Святого Лазаря. По сигналу маршала ворота распахнули, и три сотни боевых коней с громовым топотом ударились в галоп, как только вышли на простор.
Успешно справившись с головным дозором, до катапульты рыцари все-таки не добрались, потому что по пути через лагерь кони в темноте то и дело запинались и путались в хитросплетении растяжек мусульманских шатров. Стоило рыцарю вылететь из седла – и его убивали на месте. Те, кому удалось вырваться из путаницы веревок и вернуться в город, сочли себя счастливчиками. Абу-ль-Фида, находившийся как раз в этом районе, вспоминает налет:
«[Однажды] ночью группа франджей неожиданно устроила вылазку, добравшись до нашего лагеря, но в темноте иные из них спотыкались о веревки шатров. Один рыцарь упал в выгребную яму и был убит. Опомнившись, наши войска атаковали франджей со всех сторон, понудив оных отступить в город, покинув на поле некое число убитых. Наутро мой двоюродный брат аль-Малик аль-Музаффар, государь Хамы, повелел привязать головы неких убитых франджей к шеям изловленных нами коней и преподнес их султану».
Вероятно, решив показать тамплиерам, как надо браться за дело, госпитальеры надумали устроить свою полночную вылазку. В том же месяце они устремились к лагерю через ворота Святого Антония на своем участке, но теперь мусульмане были наготове с факелами и грудами хвороста. И как только госпитальеры бросились в атаку, зажгли костры. Рыцарям, видным как на ладони, без труда дали отпор, погнав обратно в город стрелами. Больше вылазок под сенью ночи не предпринимали.
Неустанная бомбардировка стен, громадные полыхающие снаряды, сеющие пожары днем и ночью, тучи стрел, разом тысячами взмывающих в воздух, подорвали боевой дух христиан, и потому они особенно радостно встретили короля Гуго Кипрского, прибывшего 4 мая. С собой король привел в осажденный город сорок кораблей с двумя тысячами солдат, а заодно наконец-то утвердил некое подобие единого командования. Стены начали рушиться, под башни подвели мины, поля за городом кишели мусульманскими воинами, и Гуго решил хотя бы попытаться прибегнуть к дипломатии. И отрядил посольство к аль-Ашрафу из двух рыцарей, одним из коих был владевший арабским тамплиер Гийом де Кафран.
Встретив их перед шатром, султан справился, не сдать ли город они пришли, напомнив, что его отец Калаун уведомил Великого Магистра тамплиеров за много месяцев до того, что нуждается лишь в городе, а не в его жителях. Сдав город, они могут уйти без препон. Но не успели послы раскрыть рты для ответа, как громадный камень из христианской катапульты упал всего в нескольких метрах, так что земля у них под ногами содрогнулась. Разъяренный султан выхватил саблю, чтобы убить христиан на месте, но тут его удержали эмиры, посоветовавшие обоим рыцарям побыстрей удалиться.
Не прошло и двух недель со дня приезда короля Гуго, как мусульманские саперы, добравшись до башен внешней стены, подожгли пропитанную нефтью крепь. Как только бревна прогорели, башни одна за другой начали оседать и рушиться. А 16 мая мусульмане проникли в рухнувшую башню там, где северная
