нуждаясь в лояльности храмовников, Иннокентий III все-таки понимал, что все народонаселение Киликии куда важнее для него, нежели один-единственный замок тамплиеров.
Во всех других вопросах он поддерживал тамплиеров, ив 1199 году пришел такой час, когда эта поддержка стала им крайне нужна. Предшествующий епископ Тибериаса вверил тамплиерам на хранение тысячу триста византинов, а нынешний затребовал возврата денег. То ли расписка в получении денег в неразберихе войн с Саладином где-то затерялась, то ли возникла какая иная помеха, но так или иначе тамплиеры денег не вернули, и было принято решение представить дело на суд епископа Сидонского.
Епископ же, опираясь на некие собственные представления о правосудии, вместо того чтобы спокойно выслушать обе стороны и взвесить за и против, с ходу заявил, что либо платеж его собрату-епископу будет сделан в течение трех дней, либо весь орден рыцарей-тамплиеров будет отлучен от церкви. Хоть храмовники и не боялись, что епископ исполнит свою беззаконную угрозу, но деньги все же возместили.
И каково же было их изумление при вести, что епископ Сидонский, несмотря на своевременный платеж, публично предал всех братьев ордена тамплиеров анафеме и отлучил от церкви. Великий Магистр Эраль тотчас же отрядил посланцев к Папе в Рим с заявлением, что с отлучением рыцари-тамплиеры разрешаются от своих обетов и каждый может делать что ему вздумается.
При одной только мысли, что некий ничтожный епископишка из никому не ведомой епархии набрался наглости распустить личное воинство Паны, понтифик осерчал не на шутку. Епископ Сидонский был отрешен от сана, а всему духовенству дали понять, что подобная участь ждет всякого, кто посмеет вмешиваться в дела ордена, отвечающего только перед Папой. Скоропалительность действий Папы по защите своих клевретов подтвердила могущество и привилегии тамплиеров, но углубила и без того существенный раскол между ними и католическим духовенством.
В последнее десятилетие века вершились великие дела, повлекшие спасение Святой Земли и сохранение идеалов крестовых походов. Первое десятилетие следующего стало временем гибели этих идеалов, оскверненных и запятнанных кровавой оргией, разыгравшейся с неслыханным размахом, когда алчность поставила золото превыше Бога.
14. Крестовый поход против Христиан 1200-1204.
начале тринадцатого столетия смерть и соперничество посеяли среди государей Европы полнейшую неразбериху, а заодно породили прекрасные возможности для невероятно честолюбивого нового Папы Иннокентия III. В 1199 году Ричарда Английского сразила в баталии шальная стрела. Его презренный брат Джон заявил свои нрава на трон, но встретил конкурента в лице Артура, племянника Ричарда, тут же получившего поддержку короля Филиппа Августа Французского. Разгоревшийся в Англии конфликт мог запросто перерасти в гражданскую войну, что Филиппа вполне устраивало.
Тридцатидвухлетний император Генрих VI умер в сицилийском городе-порту Мессина, и затеянный им великий крестовый поход ушел в небытие вместе с ним. Его вдова Констанция, унаследовавшая королевство Сицилийское, поручила заботу о своем малолетнем сыне и заодно о своем островном королевстве Иннокентию III. В Германии шла гражданская война: брат Генриха Филипп Швабский предъявил свои права на корону императора, но Иннокентий III не согласился, отдав ее Отто Брунсвику, готовому действовать по его указке. Не прошло и года, как Отто отказался повиноваться Папе, за что и был отлучен от церкви и смещен с трона.
Папа Иннокентий III мало-помалу становился самым могущественным человеком Европы, вполне в духе его стремления раз и навсегда повсеместно поставить папскую власть выше светской. Его порадовано, когда граф Шампанский написал о своем желании организовать новый крестовый поход. Иннокентию идея пришлась весьма по душе, только бы крестовый поход возглавлял не король и не император – тогда крестовый поход будет папским, а командовать им будет легат или дворянин, получающий приказы непосредственно от Папы.
Главным ставленником Иннокентия, продвигавшим французский крестовый поход, был страстный и пламенный проповедник Фальк из Нюилли, славившийся своим красноречием и неустрашимостью. В своих проповедях он не трепетал и перед сильными мира сего, что доказал, громогласно бросив в лицо Ричарду требование расстаться с «дочерьми» – Гордыней, Алчностью и Похотью. (Когда же английский король согласился распроститься с ними, Фальку оставалось только задыхаться от гнева. Ричард предложил выдать свою Гордыню за тамплиеров, Алчность – за цистерцианцев, а Похоть – за епископов: вместе они составили бы идеальные пары.)
Обет крестоносца принял впечатляющий ряд дворян: Жоффрэ де Вилльгардуэн, маршал Шампани и летописец грядущего крестового похода; Симон де Монфор, в один прекрасный день возглавивший кровопролитный крестовый поход против еретиков во Франции, и Бонифаций де Монферра, брат Конрада, убитого перед самым восшествием на престол Иерусалимского королевства. С общего согласия и полного папского одобрения командовать крестовым походом должен был Тибальд, граф Шампани и Бри.
Когда военачальники встретились для разработки стратегии, им напомнили, что король Ричард вслед за другими полководцами, побывавшими в Святой Земле, назвал Египет уязвимым брюхом мусульманской империи. Да и с точки зрения тылового снабжения он сулил немалые выгоды, потому что важнейшие задачи доставки людей и припасов могли выполнять христианские корабли, сводя путешествия по суше к минимуму. Так что все единодушно постановили первоначальной целью сделать Египет. Группа из шестерых дворян с Жоффрэ де Вилльгардуэном во главе отправилась на переговоры с Венецианской республикой – единственной державой, располагавшей достаточным количеством судов для доставки многонациональной армии, отправлявшейся в экспедицию на будущий год.
Но прежде чем с приготовлениями было покончено, граф Тибальд умер. Знать постановила, что его преемником на посту командующего крестовым походом должен стать Бонифаций де Монферра – не только благодаря военному опыту, но и потому, что он приходился дядей принцессе Марии де Монферра, наследнице Иерусалимского трона, что послужило бы ручательством хороших взаимоотношений с баронами Святой Земли. А через месяц по смерти Тибальда в апреле 1201 года крестоносцы пришли к соглашению с Венецией.
Великий Совет решил, что к концу июня 1202 года Венеция предоставит транспорт для четырех с половиной тысяч рыцарей, девяти тысяч эсквайров и сержантов, двадцати тысяч пехотинцев и двадцати тысяч коней и снабдит всех провизией сроком на год. Сверх того Венеция предоставит пятьдесят военных галер с венецианскими войсками для защиты флота и борьбы на стороне крестоносцев в Египте. В качестве же уплаты город получит восемьдесят пять тысяч дукатов, а также половину всей добычи и захваченных земель. Ко всем, кто принял обет крестоносца, был брошен клич собраться в Венеции к июню будущего года.
Судьба сулила Бонифацию де Монферра провести зиму в гостях у друга Филиппа Швабского в Германии. Разумеется, темой их разговоров зачастую становился Константинополь, потому что Филипп был женат на византийской принцессе Ирине Ангел – дочери свергнутого императора Исаака Ангела, обреченного на вечный мрак слепоты и заключение до самой смерти в промозглой темнице. О младшем брате Алексее она знала лишь то, что живет он не в заточении, а под домашним арестом с дядей Алексеем III, узурпировавшим трон.
Однако вскоре разлуке пришел конец: Алексей прибыл к сестре в Германию. Друзья помогли отроку проскользнуть на корабль, доставивший его на Сицилию, а оттуда – добраться к сестре. Теперь, когда престолонаследник Византийской империи стал их гостем, а под их командованием собралось огромное войско, выступающее на восток, Филипп с Бонифацием начали строить далеко идущие планы. Ненавидя греков, оба считали, что упускать такую возможность просто грешно.
