проторчать, чтобы ее уход не выглядел неприлично. Она уже сожалела, что приняла приглашение мэтра. — Пока вы будете завтракать, я бы с удовольствием просмотрела ваши эскизы.
— Как вы трудолюбивы, — вздохнул де ла Нуа. — Вечно в работе, пчела, да и только. — Он картинно прижал руку к груди. — Вот я, например, всегда не прочь побездельничать, особенно, если есть к тому повод.
— Не иронизируйте, Мерлен, — устало подал голос Анже. — Пусть мадам покопается в наших бумагах. В любом случае она всегда может сделать зарисовки сама, если наши ее не устроят. — Он быстро допил свой кофе и опять потянулся к кофейнику.
— Вы вчера вечером где-то гуляли, Ален, — пробормотал де ла Нуа, поглубже зарываясь в подушки.
— Почему вы так решили? — несколько удивленно поинтересовался Бондиле.
:— Кое-кто из наших пытался проведать вас, но у ворот сказали, что вас нет дома.
— Не стоило придавать значение этим словам. Просто я сказал, что хочу поработать, а слуги все переврали. — Мэтр перевел взгляд на араба, возникшего на пороге гостиной. — В чем дело, Азим?
— В столовой все готово, — сообщил тот, отвешивая небрежный поклон.
— В один прекрасный день ты поплатишься за свою дерзость, — пригрозил слуге на местном наречии Бондиле.
— Да, господин, — Азим отвесил второй поклон и, вздернув нос, удалился.
— Что на него нашло? — поинтересовался Анже, не совсем разбираясь в сути происходящего. — Кстати, еще недавно у вас служил совсем другой малый.
— Верно, но этот лучше владеет французским, хотя оказался настоящим нахалом, — сказал Бондиле, поднимаясь. — Что ж, пожалуй, можно пройти в столовую. Азим, конечно, отъявленный плут, но к еде он относится с великим почтением. — Мэтр деланно рассмеялся и пошел к выходу. Де ла Нуа и Анже, столь же натужно посмеиваясь, потянулись за ним.
Оставшись одна, Мадлен тотчас встала, прикидывая, не заглянуть ли ей в кабинет Бондиле, но тут в вестибюле послышались голоса. Пришли Лаплат и Жан Марк Пэй. Мадлен замерла, надеясь, что их проведут прямо в столовую. Завтрак всех на какое-то время займет, а у нее появится шанс провести без помех небольшую разведку.
— Я присоединюсь к вам через минуту, — громко сказал Жан Марк, открывая двери гостиной. — Мадам де Монталье, — произнес он учтиво и тут же поспешно добавил: — Счастливого Рождества!
— И вам того же, — улыбнулась Мадлен, скрывая досаду. — Как прошла месса?
— В несколько непривычной манере, но это лучше, чем ознаменовать Рождество одной лишь вечерней попойкой. — Жан Марк склонился к ее руке, стараясь выглядеть беззаботным. — Я хотел вас увидеть.
— Зачем? — прямо спросила Мадлен, уловив смятение в его тоне и сама начиная тревожиться. Под глазами молодого ученого набрякли мешки, на щеке красовался порез от бритья, а кофе себе он наливал заметно трясущимися руками. — Что вас волнует, Жан Марк?
Ответ был уклончив.
— Пустое, мадам. Я… скорее всего, ошибаюсь.
— В чем ошибаетесь? — продолжала расспросы Мадлен, заметив, что Жан Марк не только расстроен, но и напуган. — Что-то случилось?
Он покачал головой.
— Пустяки.
— Тогда почему вам хотелось видеть меня? Чтобы что-то сказать? Я слушаю. Говорите.
Жан Марк тряхнул головой, словно отбрасывая ненужные мысли.
— Вы помните найденные нами вещицы? Мы еще разделили их пополам. — Он опустошил чашку одним глотком и налил вторую.
— Конечно помню, — спокойно сказала Мадлен.
— Среди них была фигурка ибиса. Не забыли, как она выглядела? — Он разделался со второй чашкой терпко пахнущего напитка и налил себе третью, грустно заметив: — Кофейник почти пуст.
— И ладно, — отмахнулась Мадлен. — Вернемся к фигурке. На спинке птички было колечко. Для цепочки или шнурка. Во всяком случае, мы так решили. — Она подалась вперед. — Вот видите, я хорошо ее помню.
— Я тоже, — сказал, приглушая голос, Жан Марк. — Другой такой птички нет, и я передал ее профессору Бондиле вместе с другими фигурками и отчетом. — Он заглянул внутрь маленькой чашки и принялся изучать на кофейную гущу. — Я поступил как должно, а теперь сомневаюсь в правильности своих действий.
Мадлен не нашлась что сказать.
— Почему бы вам не присесть?
— Не могу. — Жан Марк оглянулся на дверь. — Меня ждут к завтраку и могут хватиться. Но я хочу, чтобы вы знали: я видел эту фигурку. Уже после того, как вручил ее профессору Бондиле.
— Она находилась среди предметов, подготовленных к пересылке? — спросила Мадлен, уверенная, что ответ будет отрицательным.
— Нет. Я видел эту птичку вчера — на мадемуазель Омат. В виде кулона, висевшего на золотой изящной цепочке. Мадемуазель сказала, что ибиса подарил ей отец. — Жан Марк уставился в потолок. — Прекрасный подарок. Но откуда господин Омат его взял, если он был отослан во Францию?
— Вы уверены? — сухо поинтересовалась Мадлен, складывая на груди руки. В тоне ее уже не слышалось сочувственных ноток. — Разве вам не известно, что нашему мэтру не впервой проворачивать делишки подобного рода? Разве вы сами не пытались покрыть его махинации, возможно преследуя корыстные цели? — Она сдвинула брови. — Попробуйте-ка сказать, что я не права.
Жан Марк угрюмо потупился.
— Мне очень нужны деньги, мадам. Вы не знаете, что такое нужда, а я хорошо это знаю. И тем не менее я никогда не способствовал тому, в чем вы меня обвиняете. Мне было твердо обещано, что мои находки займут свое место в университетском музее с закреплением за ними моего имени, а за мной — соответственных прав. — Он резко выпрямился. — Однако Бондиле никуда ничего не отправил.
— Видимо, так, — кивнула Мадлен.
— Он солгал мне. Он сбыл с рук доверенные ему статуэтки! — Жан Марк невольно повысил голос, чем испугал в первую очередь самого же себя. — Если кто-нибудь что-то узнает, — зашептал он через мгновение, — скажут, что их продал я, и тогда на моей карьере можно… — Он осекся, ибо в дверях гостиной появился Азим.
— Профессор Бондиле и все остальные ожидают вас, месье Пэй, — сообщил он бесстрастно и умолк, прислонясь к косяку.
— О Господи, — пробормотал еле слышно Жан Марк, едва не выронив чашку. — Я… я просто хотел перекинуться парой слов с мадам де Монталье. — запинаясь, проговорил он. — Ничего срочного, это может и подождать. Пустяковый вопрос. Мы обсудим его чуть позже. — Молодой человек нервически хохотнул и поклонился. — Мне нужно идти, мадам, извините.
Через секунду Мадлен осталась одна.
Она взяла со столика чашку Жана Марка, повертела в руках и поставила ближе к кофейнику — на поднос. Мысли ее теперь занимала крохотная фигурка ибиса — и настолько, что даже тайны древнеегипетских текстов отошли на второй план.
Письмо Клода Мишеля Ивера, посланное из Арля Мерлену де ла Нуа в Фивы.
«Дорогой де ла Нуа! Спасибо, что не забыли меня. То, что я иду на поправку, здешним врачам кажется чудом. Чудо это или не чудо, не знаю, однако мне кажется, что без помощи месье Сен-Жермена (я писал о нем Жану Марку) меня ожидали бы крупные неприятности. От яда твари, которая меня укусила, у людей в лучшем случае сохнут конечности, а в худшем… но я не буду о том говорить. Главное, передо мной открывается перспектива вернуться в Египет, а ведь я уже почти смирился с участью теоретика-буквоеда,
