&&&
Ни единой слезинки не выкатилось из глаз Томирис, когда она выслушала царского посланника. Губы её были плотно сжаты, пальцы, обхватившие подлокотники трона, побелели. Два персидских воина, которые принесли горестные вести, поразились выдержке этой женщины, посмевшей встать на пути их повелителя. Выслушав, она встала, и гневно сверкая глазами, на дне которых затаилась боль, произнесла:
-Вот моё слово вашему царю. Кровожадный Кир! Не кичись этим своим подвигом. Плодом виноградной лозы, которая и вас также лишает рассудка, когда вино бросается в голову и когда вы, персы, начинаете извергать потоки недостойных речей, – вот этим-то зельем ты коварно и одолел моего сына, а не силой оружия в честном бою. Я внимательно выслушала твоего посланника, а теперь послушай ты моего доброго совета: выдай тело моего несчастного сына и уходи из моей земли. После того, как тебе нагло удалось погубить третью часть войска массагетов, не думай, что таким же обманом тебе удастся покорить всё моё царство! Если же ты этого не сделаешь, то клянусь тебе богом Солнца, владыкой массагетов, я действительно напою тебя кровью, как бы ты ни был ненасытен!
Выслушав царицу, посланники отбыли к своему владыке. А на великую степь опустились чёрные дни. В каждом кочевье оплакивали убитых и проклинали ненавистных персов, призывая на их головы гнев богов. Вскоре вернулись остатки саков-тиграхаудов, привезя своего бездыханного вождя. Томирис постояла у ложа умирающего Кадуя. Боги уже полностью завладели его сознанием, и он никого не узнавал. Врачеватели и маги продолжали, по приказу царицы, колдовать над ним, стараясь вернуть к жизни.
Массагеты не собирались сдаваться. Царица опять разослала во все стороны гонцов и стала собирать под свои стяги воинов свободных племён.
Когда Кир выслушал вестника, он ничего не сказал. Только гневная складка легла около губ царя.
«Мне вздумала грозить женщина! — зло думал он. — Мне, владыке стольких стран! Я прошел столько дорог, покорил столько городов и племен. А что она мне предлагает? Я должен уйти, испугавшись её угроз. Глупая женщина!»
Кир усмехнулся, удивившись ее самонадеянности.
&&&
Племена, входившие в царство скифов-массагетов и ведомые вождями Арготой и Камасарием, уходили всё дальше в степь.
Два друга-побратима держались рядом, стремя к стремени и за всё время пути не обмолвились ни единым словом. Да и не о чем было говорить – они и так понимали друг друга с полуслова. Что у одного, что у другого даже мыслей не возникало на счёт того, правильно они поступили или нет. Они были уверены, что окажись на их месте кто-либо другой, то поступил бы точно так же. Просто им повезло, и именно им улыбнулись боги. Поэтому они не валяются сейчас порубленные воинами царя Кира, а остались живы.
За спинами вождей, широкой лавой, смешавшись, двигались оба племени. Многие воины были рады, что благодаря своим вождям выскочили из той сечи. То, что там гибли их братья по крови – воинов мало заботило. В этом жестоком мире каждый должен быть за себя.
Так думало большинство. Но не все. Группа воинов под предводительством главы рода, захотела отколоться от основной массы воинов. Они хотели вернуться и с честью умереть, но не покрывать себя позором. Вождям вовремя доложили об этом. Они приказали окружить неразумных, взять в плотное кольцо и разоружить. Что и было выполнено быстро и чётко. Большинство родов всё-таки поддерживали верховных вождей и, опираясь на них, они и управляли, каждый своим племенем.
Неожиданно, завязалась стычка. Скифский воин привык всегда ходить с оружием. Даже в мирное время, когда племена ни с кем не воевали, они ходили вооружённые. На боку у богатых воинов висел меч- акинак. У тех, кто не мог себе позволить обладание железным мечом, всегда на вооружении была боевая плеть или, на худой конец, праща. Даже у самых бедных представителей скифского племени всегда висел на поясе кинжал. Поэтому лишить кочевника оружия, было всё равно, что раздеть его догола, на виду у всего племени.
Почувствовав, что их лишают самого дорогого, что у них есть, мятежный род сперва глухо зароптал, а потом стал бросаться на обнажённые мечи. Вскоре всё это вылилось в массовое избиение ещё вчерашних сородичей. Безоружные люди хватали голыми руками за острые мечи и тут же падали, порубленные.
Вскоре с ними было покончено, и племена тронулись дальше. Они двигались без остановки и остановились только тогда, когда сумерки опустились на степь.
Для вождей поставили отдельный шатёр, разожгли костёр. Каждое племя вело с собой небольшое стадо, предназначенное для прокорма воинов. Это было удобно – получалось, что еда передвигалась сама, своими ногами. Поэтому, как только племена остановились, воины занялись приготовлением пищи.
В степи очень мало леса, поэтому мясо варили по древнему, ещё завещанным предками, способом. Очищенное от костей мясо бросали в котлы, которые по форме напоминали собой сосуды для смешивания вина, распространённые на острове Лесбосс, но только гораздо большего размера. Вместо дров использовали кости животных, которые отлично горели. У некоторых родов, в силу их бедности, не было таких котлов. Тогда они поступали иначе. Всё мясо клали в желудки животных, подливали воды, опять же поджигали кости и таким образом готовили. В желудке животных свободно помещается очищенное мясо, и получалось, что бык сам себя варит.
По всей округе разносились запахи варёного мяса. Когда оно было готово, то первые куски поднесли вождям. И те с наслаждением стали рвать ещё горячие, сочные куски. Запивая всё это обильным количеством греческого вина.
-Мы пойдём дальше? – спросил Камасарий с набитым ртом.
-Нет. Зачем? - Аргота пожал плечами. – Я предлагаю остаться здесь. Надо дождаться, когда Кир навалится на Томирис всей своей силой. Как только это произойдёт, мы вернёмся и предстанем перед царём. В награду за то, что мы помогли ему справиться с Томирис, он отдаст власть в наши руки.
-Клянусь богами, ты прав, - Камасарий наполнил кубок, часть выплеснул в костёр и поднял над головой. – Мы сделаем так, как ты предлагаешь. Главное не проворонить того момента, когда Кир нанесёт удар. А то другие вожди могут заявить права на обезглавленное царство.
-Не заявят, благородный Камасарий, - Аргота усмехнулся. – Ещё с марша я послал верных воинов в стан Томирис. Как только произойдёт битва между ней и Киром, они незамедлительно сообщат нам об этом и мы вернёмся.
-Хорошо ты всё продумал, - в восхищении проговорил Камасарий. – Мудрость твоя, подобно богу Солнца, не знает границ.
И вожди продолжили наполнять свои желудки.
&&&
Дождавшись темноты, вавилонянин Азарий выскользнул из обоза и, прихватив с собой кожаный мешок со всем необходимым, поспешил к тому месту, где оставил полуживого скифа. Про себя он подозревал, что тот за столь длительное время мог и умереть. Если учитывать, в каком состоянии он его оставил, то это вполне могло произойти. Был и ещё вариант, что его могли обнаружить, когда собирали тела для погребального костра. Обнаружить и добить. Или вместе с остальными бросить в огонь. В любом случае это следовало проверить. И Азарий, обмирая от страха, пробирался по полю битвы.
Он шёл, осторожно, спотыкаясь об оставленные тела и неподобранное оружие. Вышедшая на небо луна освещала всё достаточно хорошо, и он без труда нашёл то место, где оставил скифа. Воины, собиравшие трупы, сюда не добрались. За время, что отсутствовал Азарий, здесь ничего не изменилось. Только многочисленные вороны, спугнутые появлением человека, с громким клёкотом поднялись в воздух. Даже ночью они не желали закончить своё кровавое пиршество.
