Выругавшись, Азарий растащил в стороны мёртвых и увидел скифа. Он мало чем отличался от лежащих рядом. Азарий припал к его груди и услышал слабое сердцебиение. Молодость и могучее здоровье удерживали скифа ещё на этом свете и не давали вступить в загробный мир. Когда Азарий вытаскивал его из-под трупов, то скиф издал лёгкий стон. Вавилонянин замер, тревожно оглянулся вокруг. Всё было тихо в округе и только вороны продолжали кружить над полем.
Неимоверных трудов стоило Азарию, чтобы дотащить скифа до ближайшей балки. Там, при свете луны, он занялся его врачеванием. Этому ремеслу его обучил старый грек. Он купил его на невольничьем рынке в Ольвии и привёл рабом в свой дом. Грек оказался на редкость искусным врачевателем и вылечил младшего брата Азария, который уже не один год страдал страшной и непонятной болезнью. Когда его братишка опять забегал по дому, Азарий освободил грека. Свобода не пошла на пользу греку – он так и умер в его доме, полностью не успев вкусить вольной жизни. Перед самой смертью, в благодарность, грек обучил его многим тайнам своего ремесла и Азарий часто пользовался этими знаниями.
Первым делом он дал скифу напиться. Затем стянул кожаную, заскорузлую от запёкшейся крови, рубаху и промыл рану. Обмазал её мерзко пахнувшей мазью, наложил сверху пахучих трав и крепко обвязал чистой тряпицей. Скиф очнулся и во время всей процедуры не издал ни звука, а только смотрел на склонённого перед ним Азария. Когда тот стал стягивать рану, боль была такой резкой, что скиф не удержался и застонал. Азарий поднял на него глаза, тихо проговорил на скифском наречии:
-Тише, воин. Если хочешь жить, молчи. Иначе всё брошу и уйду. Делать мне больше нечего, как рисковать тут с тобой и слушать жалобные стоны, - он вгляделся в бледное, даже при свете луны, лицо скифа. - Тебя как звать-то? Позабыл я.
-Лик.
-Вот что, Лик, - Азарий кончил перевязывать скифа. – Немного отлежись и начинай выбираться отсюда. Если боги тебе помогут, то останешься жить и доберешься к своим. Хотя... С твоей раной надо два дня лежать, не вставая. Но у тебя нет столько времени. Я слышал, что с утра воины царя Кира, пойдут собирать всех мёртвых и готовить их в последний путь. Таково распоряжение повелителя. Тебе лучше до этого времени отсюда исчезнуть. Иначе ты пополнишь ряды тех, на кого уже надели колодки невольников.
-Спасибо тебе, - прошептал Лик. – Скажи мне своё имя. Я буду знать, кого мне благодарить за своё спасение.
-Зачем тебе? А с другой стороны... Благодари вавилонянина Азария.
-Могу я знать, почему ты это сделал?
-Сам не знаю. Может, потом буду жалеть об этом, но сейчас... - Азарий резко поднялся. Его силуэт чётко выделялся на лунном небе. Он показал рукой направление. – Хватит слов. Ползи туда. И будь осторожен, а то мне будет жалко тех трудов, что потратил на тебя. И ещё хочу тебе кое-что сказать. Когда достигнешь своих кочевий, то передай, чтобы больше твои сородичи не вставали на пути у царя Кира. Не было ещё такого народа, который он не подчинил бы себе. Так случилось и с моей родиной, так будет и с вашей. Ему сопутствуют боги, и противостоять повелителю бессмысленно. Помни об этом. А теперь прощай.
С этими словами Азарий повернулся и исчез. Лик немного полежал, раздумывая над странными словами, ещё более странного вавилонянина. Затем, собравшись с силами, он пополз в сторону, куда указывал Азарий.
Скилур очнулся, когда совсем стемнело. Он открыл глаза и подумал, что ослеп. Он поморгал глазами, но ничего не изменилось - мрак окутал его со всех сторон. К тому же грудь сдавило так, что было трудно дышать. Он поворочался, стараясь освободиться от груза. Это ему немного удалось, но света всё равно не было. Руки его тоже оказались придавлены чем-то тяжёлым. С трудом он их выпростал и попытался ощупать лицо.
И тут Скилур понял, почему его глаза не видели света. На его голове лежал перевёрнутый щит. Накрыв его наподобие большого блюда и отгородив от всего мира. В довершение ко всему сверху, на щите, лежало тело мёртвого перса. Он кое-как отодвинул труп в сторону, скинул щит и, наконец, смог вздохнуть полной грудью ночной воздух.
Ночные запахи смешивались со зловониями, распространившимися уже по всей окрестности от разлагающихся трупов. На груди Скилура сидел большой ворон и примеривался, как бы половчее всадить клюв в тело человека. Блестящим глазом он уставился на очнувшегося скифа и, как будто, даже подмигнул. Скилур пошевелил рукой, и птица медленно взлетела, недовольно крича.
Малейшее движение отдавалось болью во всём теле. Скилур приподнялся на локте, осмотрелся вокруг. Везде, насколько хватало глаз, лежали тела павших. Скилур смог разглядеть, что большинство из этих воинов были скифами. От этого становилось больно и страшно.
Вдалеке он увидел воинов. Свои это или чужие - на таком расстоянии Скилур разглядеть не смог. Он опять лёг и закрыл глаза. Тело готово было провалиться в спасительную пустоту, чтобы не ощущать боль. Но сознанием человек понимал, что делать этого не стоит. Птицы, кружащие над полем, так и ждут того момента, чтобы человек потерял сознание. Тогда они облепят его со всех сторон и он уже не встанет.
Скилур перевернулся на живот и пополз. Туда, где как он думал, его ждёт спасение. Дважды он терял кратковременно сознание, но всё-таки дополз до края поля. Потом он кое-как встал и побрёл дальше.
Боги решили сегодня быть благосклонны к царскому вестовому. И послали ему скифского коня. Тот стоял над телом своего хозяина и косил большим глазом на подходившего Скилура. На земле, раскинув руки, лежал мёртвый скиф. Его настигла вражеская стрела тогда, когда он почти спасся от персидских мечей, а верный конь не покинул своего хозяина.
Скилур издал звук, которым он всегда приманивал диких коней и, не делая резких движений, стал подходить ближе. Конь всхрапнул, но не сдвинулся с места. Скилур подошёл, положил руку коню на холку, успокаивающе проговорил несколько слов. Тяжело, но всё-таки смог забраться в седло. Навалился на шею коня и потерял сознание.
Конь ещё немного постоял, перебирая копытами, потом сдвинулся с места и неспешно направился в родные кочевья.
