еще один, плевательная трубка и миллиарды пистонов. Из одного кармана, из другого — можете себе представить. Мужчину это впечатлило, как и человек пятьдесят, стоявших поблизости. Наверное, он велел мне спрятать все назад.
Вы уже поняли: без боя я бы никому не дал снять с себя скальп. Индейцы и ковбои — это все, что я знал о Канаде и чего ожидал от нее. Ожидал вагонов с переселенцами и пыльных пустынь. Представьте мое разочарование, когда я увидел всего лишь другой город. Я приземлился в Ванкувере, что в Британской Колумбии. В Росдейле поблизости от Чилливока, опять же, в Британской Колумбии, мне предстояло провести долгие годы.
— Вот это да! Где же ты держал этот арсенал? — со смехом спросил Эд.
— В карманах, — ответил я. — В своих многочисленных карманах.
— Неужели ты рассчитывал, что пистолет с пистонами спасет тебя? — спросила Салли и покачала головой.
— А почему бы и нет? Случись перестрелка, кто бы догадался, что мой пистолет ненастоящий? А от громкого лая, порой, больше проку, чем от укуса. К тому же, девочка, это были не простые пистонные пистолеты — я перепроектировал их. Много времени уходит на то, чтобы сложить пистоны вместе, но в результате получается большой взрыв и облако дыма. Ты, как и моя жена, — тоже не понимаешь теорию большого взрыва. Нет взрыва — нет интереса. Я рассказывал жене историю про то, как мне подарили игрушечный пожарный автомобиль, но она не разделила мою точку зрения.
— Итак, ты полагаешь, женщины не понимают твою теорию большого взрыва, — подвела итог Салли.
Эд осторожно молчал. Пожалуй, и мне следовало вести себя так же. Если тебя загнали в угол и нет возможности вырваться, то приходится признать поражение. Похоже, это был именно такой случай.
— Некоторые понимают, а другие нет, — извернулся я в надежде найти выход из этого угла. — Например, была одна девочка (дочка такого же хозяина гостиницы), которая приходила играть со мной, но мне она не нравилась.
— А ведь ты мог бы иметь друзей — просто не хотел дружить с девочками. Теперь понятно, — перебила меня Салли.
— Нет, совсем не так — просто она ябедничала. Как-то мне подарили пожарный автомобиль с лестницей и шлангом, из которого лилась вода. Хранился он в моей «крепости» под бетонными ступеньками. Туда вело небольшое отверстие, в которое я мог пролезть. Девочка спросила, где я храню пожарную машину, — я ответил, что покажу, если она пообещает никому не рассказывать. Она согласилась, и я показал ей мою «крепость». Но что толку в брызгающей водой пожарной машине, если нет пожара? Поэтому я зажег небольшую свечку — чтобы показать, как здорово работает моя машина. Не успел я еще погасить свечу, а девочка уже вылезла из крепости и побежала прямиком к моему отцу жаловаться. Конечно же, пожарному автомобилю был конец — больше я его не видел. А вход в крепость был заложен кирпичами. Вот такая история. На мой взгляд, обещание — это обещание, его надо держать!
— Но ведь с тобой могло что-то случиться, — заметила Салли.
— Да, я мог заблудиться в лесу и умереть от голода, мог погибнуть в авиакатастрофе, меня могли похитить ради выкупа и порезать на куски, мог умереть от чувства одиночества, или мое сердце могло разбиться от невыполненных обещаний. Мы стремимся предохраниться от возможного, но пропускаем то, что уже происходит.
— Салли, я думаю, ты права, — вмешался Эд, — но эта история — лишь фрагмент в рассказе Клауса.
— Пожалуй, мне пора домой — да и разговор не получается. Сколько я должен по счету? — Я встал со стула.
Салли подпрыгнула с табурета:
— Я не хотела тебя обидеть!
— Нет, просто я все рассказал неправильно, — ответил я, вдруг внезапно поняв, что же в этой истории не давало мне покоя все эти годы. Как же я не видел этого раньше!
Я снова присел и несколько минут посвятил размышлениям. Мы посидели в тишине, пока я обдумывал новое решение (оно же — хорошо забытое старое).
— Можно тебе чего-нибудь принести? — спросила Салли. — Мне неприятно, что так произошло.
— Ты сказала то, что думала, и это было совершенно уместно. Возможно, еще одна порция горячего какао с взбитыми сливками облегчила бы мою боль, — ответил я с улыбкой.
Я встал и начал ходить взад-вперед. Качая головой, произнес:
— Не верится, что я так долго не замечал этой вещи. Удивительно!
— Можно понять, как в тебе поселилась обида на женщин; ты долго хранил ее внутри и проецировал на будущее, — добавил Эд, пока я вышагивал.
— Нет, не это, — ответил я, все еще расхаживая, — несколько лет спустя произошел подобный случай с другим мальчиком — но дело не в этом. Действительно, я был расстроен потерей пожарной машины и своей крепости, и, в самом деле, я был обижен на девочку — но не за то, что она сделала, а за то, почему она так поступила. Дело не в девочке — она всего лишь стала той самой последней соломинкой, что сломала спину верблюду.
Салли вернулась с горячим шоколадом. Добавляя в него взбитые сливки, она произнесла:
— Я слышала, что ты говорил, но в моей голове все еще пылает вопрос. Надеюсь, ты не обидишься, если я его задам.
Эд рассмеялся:
— В этом вся Салли — всегда говорит, что думает, что бы ни случилось!
— Так и продолжай. Выходит здорово, даже если порой может показаться, что это не так, — ответил я. — Так какой вопрос?
— Что случилось с тем мальчиком — он умер?
— Нет, мальчик, начавший драку, не умер. Он провел неделю в больнице и еще несколько недель дома в постели. Я заходил к нему домой, чтобы извиниться; и когда его родители на минуту вышли из комнаты, он извинился передо мной. После этого я его не видел.
— Так о чем же тебе напомнила пожарная машина? — спросила Салли.
— Одобрение — вот в чем все дело! — пояснил я. — Получение любви через одобрение. Девочка не хотела создавать мне проблем, просто она нуждалась в любви, а единственным известным ей способом получить любовь было заслужить одобрение своих действий. Не забывайте: я слышал мысли людей и знал, что происходит. Ситуация повторялась много раз с самыми разными людьми.
Мысли каждого человека основаны на получении одобрения, а через это — на получении любви. Похоже, что даже усилия преуспеть в чем-то преследуют цель получения одобрения. Лишь задумайтесь — все мы хотим преуспеть в своем деле, но, оказывается, во многом мы лишь стремимся к любви через одобрение. Ведь действительно, множество наших решений, слов и действий основаны на получении любви через одобрение в той или иной форме. Если вы очень сильно нуждаетесь в любви, а, следовательно, в одобрении, то становится трудно разобраться, из чего исходят наши действия — из истинных желаний или из стремления к одобрению. Видите ли, — я присел на стул, — я принял решение никогда не действовать ради одобрения, а делать лишь то, что правильно. Я знаю, Салли, о чем ты думаешь: «Ребенок не обладает жизненным опытом, позволяющим в любой ситуации знать, что правильно», — но мой путь познания не опаснее, чем действие в расчете получения любви через одобрение.
Это принесло мне много горя, и поэтому мне так не хватало любви. Я не получал от людей одобрения своих действий, следовательно, не получал и любви. Моей проблемой было то, что я не понимал необходимость баланса и сместился далеко в противоположную сторону. Я ни о чем не сожалею, просто лишь сегодня это увидел. Понимаете, о чем я?
— Больше, чем мне хотелось бы, — ответил Эд, — больше, чем хотелось бы...
— Я согласна, — отозвалась Салли, — но хочу подумать об этом подольше.
— Я тоже, — сказал я. — Ну, так что, хотите услышать продолжение истории?
— Конечно, — отозвался Эд.
— Конечно, — подтвердила Салли.
