— Повторите, не расслышал.
— Аз-Шо-Харан.
Чарст молчал, только глаза выдавали его эмоции — страх и… отвращение? Лицо же эльфа было все так же искривлено маской любезности. Какое-то неестественное у него лицо, я словно общался с марионеткой. Впрочем, мне не доводилось раньше близко быть знакомым с механистами-эльфами. Может быть, я сам кажусь ему неестественным?
— Что-то не так? — спросил я.
Чарст бросил мне камень и произнес гнусаво:
— Уходите!
Его голос дрожал, но я не мог так просто уйти. Мой револьвер снова оказался в руке, я наставил ствол на эльфа.
— Я спросил: что-то не так?
— Можете убить меня, но я ничего не буду вам говорить, — он был предельно серьезен.
Похоже, страх перед Хараном оказался сильнее страха смерти. Интересно.
— Хорошо, — я убрал бесполезное оружие, — тогда ответьте на другой вопрос.
— Ну, что еще?!
— Где мне отыскать представителей вашей… власти, не знаю, кто у вас главный?
— Главный? — Чарст скорчил отвратительную гримасу, он же смеялся надо мной! — А у нас нет главного! Вот нет и все! Нам не зачем надевать на себя цепи, чтобы жить мирно! Наш народ гораздо мудрее вас, людей.
— Это как понимать?
— А вот так! Мы не устраиваем собраний, не обсуждаем общих вопросов, просто потому что их нет! И не надо нам этих проблем, мы живем своей жизнью и довольны. Точка, хватит. Уходите из моего дома… пожалуйста.
От удивления я приподнял брови. Что он сказал? Пожалуйста?!
Я нарочито медленно поднялся и направился к выходу.
— Может быть, скажете мне? — спросил я напоследок.
— Только совет — не произносите этого имени. Нигде! А теперь — вон!
Он открыл дверь, и я выскользнул на улицу. Свет в лавке погас, казалось, там все умерло, даже дым из трубы стал жиже.
Ночная прохлада приятно бодрила, липкий туман выполз из моря и накрыл часть Города. Скоро он достигнет и Старого Поля, народ наконец-то разбредется по своим домам.
В задумчивости я побрел, куда глаза глядят. Даже неудача в допросе принесла мне немало информации. Похоже, мой работодатель личность весьма опасная. Неприятный холодок пробежал у меня по спине.
На моей памяти не было случая, чтобы эльфы боялись чего-либо. Даже в низкопробных кабаках, они смело в одиночку боролись против десятка дуболомов с оружием. И выходили победителями! Я знаю, ведь я был одним из тех идиотов. Эльфы не боялись даже леса, ни яд, ни отрава, ничего не могло повредить им. По сравнению с людьми, они отличались удивительной силой и живучестью.
Теперь же выясняется, что одно только упоминание имени моего заказчика может до смерти перепугать эльфа. Неудивительно, что Асани не смогла ничего узнать.
Я направился домой, спеша как можно быстрее достигнуть своего пристанища. Скоро рассвет, а я экипирован несколько незаконно. Не хотелось бы попадаться на глаза патрулю.
Глава 12. Признание
Дома я оказался уже под утро, пришлось топать до самого квартала, чтобы проникнуть в канализацию. Я боялся снова заблудиться, вот и не решился уйти под землю еще в Старом Поле.
Умывшись и переодевшись, я осмотрел свои покои. Все механизмы работали в штатном режиме. У входной двери лежало несколько писем, судя по почерку, от Асани. Если Харан и навещал меня, то его следов я не заметил. Меня не покидало ощущение, что в моем доме было небезопасно, но покинуть мастерскую я не мог. Пришлось задавить голос паники и взяться за работу.
Это меня немного успокоило. На время я погрузился в работу, начисто забыв о существовании внешнего мира. Я погрузился в свой персональный рай, где чувствовал себя счастливым и защищенным. Стена мыслей окружала меня и не давала внешним раздражителям проникнуть в мое сознание.
Такое состояние отрешенности от мира было залогом успеха в работе. Иначе я не мог, долгое время в молодости я мучился, постоянно реагируя на различные помехи. Со временем я выработал привычку отключаться. Это мне очень помогало, возможно, благодаря этой способности я мог творить свои произведения с нечеловеческой скоростью. Я постоянно спешил, сознавая свою смертность. Я не мог быть уверенным, что существует рай, о котором грезят жрецы, и где я буду работать в свое удовольствие. Я торопился взять от жизни то малое, что она могла мне предложить.
В этом и был залог моего успеха, только времени ни на что другое не оставалось. Работая, я позабыл о письмах Асани, из-за чего вечером страдал от угрызения совести и не решался их распечатать. Глупое состояние, но я не мог его перебороть.
Я крутил замызганные конверты в руках, но не открывал. Уже давно стемнело, на сегодня я выработался и чувствовал в членах приятную усталость. Сознание было затуманено подбирающимся сном, страх предлагал отложить письма на завтра. Это был поступок слабости, и, осознав это, я наконец-то открыл первый конверт.
В нем сухо сообщалось о том, что ничего о Харане вызнать не удалось. Асани заметила, что ее агенты встретились с некоторым… сопротивлением со стороны эльфов. Те не хотели раскрывать свои тайны и закапывали их вместе с любопытствующими. Самой Асани удалось остаться в стороне, но своего агента она потеряла и теперь явно негодовала — это читалось между строк.
Об этом деле надо будет поговорить с глазу на глаз. Что-то мне не нравилась сложившаяся ситуация.
Я нервно вздохнул и уставился в потолок. В голове было пусто как в кошеле бедняка. Проклятие, если так пойдет и дальше, я стану излишне нервным и не смогу работать.
Сев удобнее и включив настольную лампу, я взял второй конверт соседки.
В нем было письмо личного характера, своей нежностью он контрастировал с первым. Удивительно, как Асани умудряется быть стервозной и милой одновременно? Уникальная женщина!
Немного путаясь в словах, Асани благодарила меня за то, что я навестил ее, вспоминала старый подарок — ту самую музыкальную шкатулку, и приглашала в гости. В простых словах ее письма я смог разглядеть больше, чем хотел бы. Она искренне, но немного неуверенно выражала свою признательность. Это было так мило, что я не мог не удержаться от глупой улыбки.
Что-то в наших отношениях сдвинулось.
Это и пугало, и радовало меня. За эти дни мы сблизились больше, чем за прошедшие пять лет. Не знаю уж, чему я больше удивлен, тому, что Асани решила избавиться от своей привычной холодности или тому, что я позволил ей приблизиться.
Очевидно, она хотела, чтобы именно сегодня я навестил ее. После недолгих колебаний я решил все же не делать этого, во-первых, я устал, во-вторых, что-то меня пугало в этих отношениях. Опасная перспектива, я бы сказал.
Я не строил иллюзий, у нас с Асани ничего не могло бы получиться… в общечеловеческом плане. Разные характеры, разные принципы, в конце концов — разное социальное положение. Какие-то детские фантазии просто, я не привык, чтобы подобное занимало мою голову. Ей следует работать, а не отвлекаться!
И с чего я начал обо всем этом думать? Лучше отправиться спать, глупые мысли так и лезут в голову.
