перед тем, как ложиться с дамой в постель, но чего уже было корить себя за глупость. Асани неистово разминалась, являя такие чудеса, что я невольно позавидовал. Ее мышцы были гораздо эластичнее моих, способны были растягиваться. Я не мог не залюбоваться женщиной, пока разжигал костер и открывал консервы.
Джеронимо за ночь натаскал нам достаточно дров, часть из этой кучи я решил сохранить в тайнике. Кто знает, сухие дрова всегда пригодятся. Сам же телохранитель ошивался возле входа в печь и не глядел на нас. Он ходил туда-сюда, то пропадая из виду, то появляясь. Словно тень, правда.
И конечно он не казался уставшим.
Асани закончила упражняться и направилась ко мне. Волосы ее спутались, от чего прическа стала интригующе соблазнительной, под глазами залегли темные круги, словно она не спала всю ночь.
— Я что храпел? — спросил я.
Так как я живу один, то не замечал за собой такого грешка.
— Почему ты так решил? — удивилась она.
— Выглядишь не выспавшейся.
Ее щеки заалели, я приподнял брови.
— У женщины, — заговорила она делано бодрым голосом, — могут быть свои проблемы!
Я понимающе кивнул, кажется, до меня дошло, почему она была такой взвинченной и несносной вчера, почему дрожала и плохо себя чувствовала. Это меня смутило, в очередной раз за это утро. Мне не было противно находиться с ней, даже в такое сокровенное, женское время, я скорее был рад, что смог создать ей немного уюта в столь сложные дни.
Тьфу, в общем, я молодец. Чем больше я об этом думал, тем больше краснел.
— Будешь есть? — спросил я у Асани, чтобы отвлечься от мыслей.
— Если ты сотрешь это выражение с лица, то да, — насупившись, ответила она.
— А что с моим лицом не так? А-а, понял. Извини, если чем-то обидел тебя. Я буду терпимей.
В эти дни у женщин, говорят, ужасное просто настроение, лучше их не злить по пустякам. Так мне советовали братья по стрелковому корпусу, когда я был зеленым юнцом.
— С чего ты такой обходительный. Опять мясо?
— Могу поискать варенье, — предложил я.
— Было бы лучше, чтобы ты нашел мне чаю. А там и до варенья дело может дойти.
Джеронимо приблизился к нам, я не обратил на него внимания, так как просто не заметил, увлекшись общением с королевой змеиного царства. В руках у телохранителя был разбитый котелок, в котором плескалась вода.
— Думаю, это пойдет, — сказал он.
— Чтобы я без тебя делала, Джеронимо, — вздохнув, поблагодарила Асани.
Я взял из его рук котел, который он, наверное, нашел в оставленной сторожке. Вода была свежей и не пахла плесенью.
— Чай или лучше суп? — спросил я.
Асани подумала и выбрала суп. Это было мудрое решение, мясо лучше усвоится и организм насытится влагой. Я убрал решетку и закрепил котелок над огнем, принялся готовить. Джеронимо сел напротив и уставился на меня. Сначала я не обращал внимания на его взгляд, но он у него был назойливым, как у комара. Джеронимо смотрел на меня, как на осла с полной задницей паразитов.
— Чего? — буркнул я, не выдержав.
Он не ответил, но вздохнул буквально так же, как Асани несколькими минутами ранее.
Похоже, я что-то не понимал, но вот что?
Я решил сконцентрироваться на готовке и не отвлекаться, все равно со сна моя голова плохо работала, а плоть была все еще напряжена. Думать в таких условиях не получалось.
К счастью, я запасся не только консервированными продуктами, но и сушеными травами. Во второй бочке, что вытащил вчера Джеронимо, хранился запас специй: перец, укроп, базилик, еще какие-то незнакомые мне, но пахучие травы. Я покупал запасы, не глядя, стараясь взять все, что можно утащить. Травы были запечатаны в непромокаемый контейнер, но запах все равно пробивался и пропитал всю бочку. Это, конечно, не полноценные овощи, но для бульона пойдет и так. Все лучше, чем жевать куски жирного мяса.
Асани и Джеронимо наблюдали за моими действиями с любопытством опытных энтомологов, чем немало раздражали. Казалось, они оба оценивали каждое мое движение и думали, следует ли меня добавить в свою коллекцию бабочек или пройти мимо. Пристрелил бы обоих, но револьвер лежал у кровати.
— Как прошла ночь, Джеронимо, — сказал я, давя в себе раздражение.
— Терпимо, — только и сказал он.
Вот уж послала судьба мне самого разговорчивого собеседника.
— А у тебя, Асани?
— Терпимо.
Я сломал нож, которым резал мясо. Лезвие с щелчком обломилось и упало в котел, я дышал, как разъяренный бык, и готов был давить каждого, кто скажет еще хоть слово.
— А у тебя, Квинт? — елейным голосом спросила Асани.
— Терпимо, — буркнул я и добавил слово, которое не употребляют в обществе дам.
— Вот и я о том же.
Вот и поговорили.
Немалых трудов мне стоило игнорировать их прожигающие взгляды. К счастью для этих двоих, Джеронимо вскоре надоело играть со мной в гляделки, он отвернулся и принял безучастный вид. Я же все больше стал поглядывать в сторону револьвера.
Вода в котелке закипела, и я бросил туда порезанное мясо и травы. Чудный запах горячей пищи примирил нас. Правда, как я чувствовал, лишь на время.
Мы тщательно поели прямо из котелка. Последняя ложка осталась за Асани, я специально выливал немного бульона из своей, чтобы иметь возможность гнусно проскрипеть:
— Кто последний, тот и убирает!
Асани выпучила на меня глаза, ее брови сошли в линию, лицо сморщилось, как у готового расплакаться младенца. Она бросила в меня ложкой, но я успел отвернуться в сторону, подняться на ноги и убежать на безопасное расстояние.
Бегать по заваленному хламом плавильному заводу безопасно мог только я один, но Асани не отставала, я вынужден был выбирать более безопасные направления. Чего доброго она могла и пораниться.
Асани бежала за мной, громко ругаясь, понося меня на чем свет стоит, я же просто получал удовольствие от движения, не обращая на преследовательницу внимания. Вскоре она отстала, а я сделал еще несколько кругов и вернулся к нашему лагерю. Асани ждала меня у входа и недовольно смотрела в сторону.
— Успокоилась? — спросил я и, не дождавшись от нее ответа, полюбопытствовал: — Чего это вы двое сегодня такие злобные? Какая муха вас укусила?
— А толи ты не знаешь? — пробурчала Асани, обхватив себя за плечи.
Она смотрела в сторону, и как бы я не ловил ее взгляд, не желала на меня смотреть.
— Ну, ты-то понятно, а твой телохранитель? У него тоже… эти дни? — театрально зашептал я.
— Чего? — Асани покосилась на меня, сморщила свою физиономию и пробормотала: — О, Бог и все вы демоны, избавьте меня от этого идиота…
Я пожал плечами, пусть бесится, она всегда была немного сумасшедшей. Прям как я! Это-то нас и сблизило в свое время.
— Ладно, — она хлопнула себя по щекам, — плевать на тебя. Ты просто неисправим. Нам нужно поговорить, подготовить план действия. На нас ополчился Совет и, боюсь, ты тоже под подозрением.
— Асани, можешь не волноваться, меня это не беспокоит, — заверил я ее.
— А меня беспокоит, — прошипела она, — идем!
Она направилась к кровати, на которой мы провели эту ночь. Вместе. Мое сердце почему-то
