свойствах всей конструкции.
Я мог бы вечность смотреть на свое творение, она была так же прекрасна, как и Асани. В ней было больше от Асани, чем от дочери Харана. Если конечно эта эльфийка вообще существовала. Впрочем, не думаю, что это волновало бы моего заказчика, его заботил лишь конечный результат.
В любом случае, я работал с чудовищной скоростью. За такой короткий срок выполнить более шестидесяти или семидесяти процентов работы — невообразимо. Я не верил своим глазам! Нет, когда я напрягал память, я припоминал каждый этап работы, но в моем сознании это время растягивалось на месяцы, проклятие, на годы! Годы работы!
Это ли не магия? Впрочем, нет, я не ощущал ничего сверхъестественного, я просто был собой. Чудесный механист, что тут такого, по пачке в день таких производят в Городе.
Я нервно хихикнул. Еще одна забота прибавилась. Кроме страха за Асани, страха перед Хараном, мне добавился еще один — страх самого себя.
У меня голова шла кругом от свалившихся на меня забот. Сколько прошло времени? Вроде бы неделя, может две, я никогда не следил за временем снаружи. Но эти две недели реального мира и годы работы моего стали переломным моментом в жизни. Даже запись в стрелковый корпус, познание женщины, страшные месяцы существования в лесу, травма головы и тому подобная чепуха меркли в сравнении с этими двумя неделями.
Похоже, что я сходил с ума и воображал себе не весть что! Где гарантия, что моя куколка вообще будет работать? Я не испытывал ее механизмы, я только изготовлял их и тут же монтировал в корпус. Впрочем, если напрячь память, то я понимал, что изготовленные устройства идеально входили в полости, канавки и пазы. Проще говоря, процент брака был равен нулю.
Вот так, сходи с ума Феррат сколько влезет.
Даже неисправные заготовки, которые я выбросил, оставались от другого проекта. Ни одна деталь от куколки не была запорота.
Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Плевать, будь собой и прись дальше, — пробормотал я, продолжив уборку.
Воды в доме не было в связи с боевыми действиями, как очевидно. Вот будет Асани лишний повод разжечь пламя возмущения среди соседей, которые так же пострадали от глупостей военных. Помыться ужасно хотелось, но я не решился тратить воду. Водопровод мог быть поврежден. Впрочем, если так, то будет хороший повод пригласить Асани в бани.
Я прошелся по дому в поисках того, что сможет меня отвлечь. Наконец, я решил посмотреть на результат взрыва, который должен был уничтожить особняк Асани. Простое любопытство подталкивало меня, но страх останавливал. Пусть Асани и не любила это место, все же это был ее дом. Я мысленно извинялся перед ней, что предложил устроить бум.
Взобравшись на смотровую башенку, я долго не мог взглянуть на то, что сотворил. В конце концов, любопытство победило.
Разрушений оказалось не так уж много, как я полагал. В своих расчетах я недооценил мастерство каменщиков и архитекторов, построивших эту самую настоящую крепость. Нет, фасад и вся передняя часть дома была разрушена до основания, крыша тоже просела, но с тыла и флангов стены устояли, уверен, и комнаты в задней части дома не пострадали. Сад так тем более выстоял, его защищала отдельная стена. В некоторых окнах уцелели даже стекла, вот уж чудо. А ведь даже стекла моего дома пошли трещинами с той стороны, которая была напротив особняка Асани.
Теперь Асани сможет перестроить свое жилище, ненавистный музей она превратит в роскошный дом, где будет с радостью творить свою судьбу. И гневные лики предков ее теперь не остановят, я припомнил, что когда мы минировали дом, Асани лично разложила взрывчатку везде, где висели портреты ее предков.
— Вот так гибнет прошлое, — хмыкнул я.
Что ж, по крайней мере, Асани выиграла в битве не только с воинами Города, но и со своим прошлым. Я бы на ее месте плясал от радости, а она дулась на меня все утро. В чем же я виноват? Женщины, что с них взять.
Обдумывая эту весьма мудрую мысль, я спустился с башенки и направился в гостиную. Неплохо было бы поесть чего-нибудь более цивильного, чем суп из ржавого котелка. Впрочем, рассчитывать на что-то большее не приходилось. Мои запасы пищи всегда больше соответствовали солдатскому рациону нежели гражданскому. Я отдавал предпочтение пищи способной насытить, а не баловавшей вкус.
Кроме каши, я ничем себя не мог порадовать, но поесть следовало. Я чувствовал, что вскоре могу снова окунуться в океан идей и продолжить создавать. Даже страх не мог остановить мое желание закончить куколку.
Ел я тут же на кухне, какой смысл было сервировать стол, если в тарелке одни бобы? Времени это заняло бы уйму, а пользы никакой. Обдумывая план действий, я насыщался. Да, я превзошел себя, но главная проблема все еще не была устранена. Я оставил ее напоследок, когда все остальные механизмы будут установлены в големе. Главная проблема заключалась в мозге. Насчет этого у меня просто не было идей, абсолютно. Я не знал, как подобраться к задаче, с какой стороны взглянуть, чтобы найти решение. По всем параметрам получалось, что создать столь сложный автомат просто невозможно.
Вот почему я переключил внимание на другие вопросы — обеспечение мышц энергией, запасание ее в организме, 'кожный покров' и тому подобное. Мелкие, больше даже декоративные усовершенствования. Уже сейчас голем мог функционировать автономно в течение месяца, но это нельзя было назвать жизнью. Я же хотел создать настоящую жизнь, металлы лишь форма, в которую она запечатана.
И душа, конечно же. Но с душой хотел разобраться сам Харан, когда механизм будет завершен. Вот тогда мы и разберемся.
Насытившись, я помыл посуду и, витая в облаках, пошел в гостиную, где меня уже поджидал заказчик. Я сначала не обратил внимания на Харана, который утонул в мягком глубоком кресле. Он как специально выбрал место в тени, чтобы понаблюдать за мной и застать врасплох. Я совершенно отвык, что кто-то может пробраться в мой дом. Единственное, чем выдал себя Харан, это своим заинтересованным взглядом, от которого у меня чесалось между лопаток.
— Что вы тут делаете? — недовольно спросил я.
— Вам не надоело задавать этот вопрос? — Харан явно издевался надо мной. — Пора бы и привыкнуть, что я появляюсь тогда, когда хочу этого.
— А вам пора бы привыкнуть, что мне это не нравится.
— Я привык, если вы не заметили, — он холодно улыбнулся мне, могильным блеском черепа.
— Ну и какого ж демона вам надо, господин заказчик, — чтобы не трястись от страха, я вынужден был говорить грубо, даже с вызовом. — Вы мешаете мне заниматься той работой, которую сами же и поручили!
— Отнюдь. Я появляюсь лишь тогда, когда вам что-то от меня необходимо. Или, — он в упор посмотрел на меня, — когда ваши действия, могут нанести ущерб предприятию.
— О чем вы говорите? Я не понимаю.
Взгляд Харана давил на меня, как пресс.
— Прекрасно понимаете. Как вам вчерашнее веселье?
— Это был ты?! — гневно прошептал я.
— А вы сомневались? — лицо Харана исказила гримаса презрения, наверное, так он ухмылялся. — Я считал вас более мудрым. Ваши действия…
— Я прекрасно справляюсь с работой! Перевыполняю все сроки! Что вам еще надо?! Покиньте мой дом!
— Я знаю, — Харан кивнул, — но ваши действия оказались весьма… нежелательными. Они дурно влияют на ваше мастерство.
— О чем вы?!
— Ваше внимание к этой особе, я имею в виду, — он кивнул в сторону окна, указывая на полуразрушенный особняк Асани. — Не говоря уже о том, что вы посмели убить моего родича. Такого у нас не прощают, господин Феррат.
