— Этот дом уже выполнил свое предназначение, пора покинуть его. Пусть меня обвинят в нарушении 'самого главного закона', я не против. Меня в любом случае не поймают. Только несколько вопросов заботят меня.
— Какие?
— Библиотека и мои записи.
— Можешь отдать мне, — предложила Асани. — Я смогу укрыть твои записи, а для книг всегда найдется место.
— Это хорошо, я благодарен тебе, — я пожал ее горячую ручку.
— Ой, это не проблема, — она смутилась, но ей было приятно.
Проблема или нет, но я не хотел, чтобы все это сгорело в пламени, которое вскоре неминуемо поглотит мой дом. Эта вероятность была самой очевидной из всех, которые я видел своим высшим зрением. Нет, следовало бы дать этой практике какое-нибудь название, чтобы проще было думать о ней.
— Так ты будешь на нее смотреть? — задал я самый волнующий меня вопрос.
— Говоришь так, будто речь идет о живом существе, — неуверенно улыбнувшись, сказала Асани.
— Для меня она и есть живое существо, точнее, практически живое, — признался я, хотя сознавал, что это причинит Асани боль.
— Ой, Квинт! Смотри, как приревную! — рассмеялась она, но я почувствовал, что в этих словах есть доля правды. — Ладно уж, веди к своей красотке, я уж выскажу тебе все, что думаю об этой нахалке!
Я не сомневался, что так и будет. Взяв Асани под локоток, я повел ее в мастерскую, но шел медленно, пытаясь оттянуть страшный момент. Асани продолжала подшучивать надо мной, но так беззубо, что я не обращал на это внимания. Она тоже боялась, мы оба боялись.
Я долго возился с ключами — руки заметно дрожали, но Асани, к счастью, деликатно молчала. У нее тоже тряслись поджилки, не знаю почему, но мы оба чувствовали себя неловко. Она — потому что впервые спустится в мою 'святая святых' и встретит Ее, я же боялся, что Асани раскритикует мою работу.
— Проклятый замок… не поддается! — пробормотал я, утирая пот.
Ключи оглушительно звенели, пока я пытался открыть дверь. Замок заметно противился моим попыткам открыть его. Асани начала терять терпение и стала нервно поглаживать рукоять револьвера. Похоже, что мое желание защитить мастерскую от вторжения, оказалось столь сильным, что даже присутствие постороннего намертво ломало механизм.
— Может, я в другой раз?
— Нет, — прошипел я и кулаком вышиб замок.
Это, конечно, помогло. Асани вздрогнула, но ничего не сказала. Слова сейчас были тяжелее камней, из которых построены стены Города.
Я щелкнул выключателем, свет тут же загорелся, можно было перевести дух. Хорошо, что эта техника не стала препятствовать Асани, лишняя возня раздражала и ее, и меня.
Медленно мы стали спускаться по лестницы, я шел впереди, словно показывая дорогу гостье. Ступени у меня под ногами скрипели, как никогда раньше. Похоже, за время, прошедшее в вечности, они совсем износились. По моим ощущениям прошло не менее двух лет, дерево наверняка рассохлось. Это все я отмечал краешком сознания, появление Асани разрушило странную магию места, в котором я работал. Для меня мастерская была удивительным храмом, лишенным многих недостатков реальности. Тут было чисто, не смотря на род моих занятий, относительно уютно и комфортно, но всегда оставалась странная нотка чуждости. Словно за дверью в мастерскую нет ничего!
Учитывая мои способности, в это можно и нужно было поверить.
Появление Асани изменило мастерскую, она задышала воздухом реальности. Возможно, мне и не хватало этого элемента, чтобы закончить творения. Требовалось что-то, что сможет соединить мой мир с миром внешним. Не думаю, что дело было только в Асани, скорее дело было в моем желании, а она стала проводником этого желания.
Интересно, что Асани чувствовала в этот момент. К сожалению, я так и не решился спросить.
Я спустился вниз и осмотрелся, помещение выглядело как-то по-новому. Я смотрел на мастерскую и не видел никаких изменений, но сердце подсказывало, что они были. В центре, где когда-то был мой верстак, теперь высился своеобразный трон, который поддерживал Куколку в вертикальном положении.
Не помню, когда я построил эту стойку. Много я забыл.
Асани пихнула меня в спину, требуя, чтобы я отступил в сторону. Последнее препятствие на ее пути было устранено, я отошел и всмотрелся в ее лицо. Она с нескрываемым интересом огляделась, это было ее первое посещение моей мастерской, о которой ходили легенды. Порой даже страшные легенды! Заметив Куколку, Асани ойкнула и сделала шаг назад, но справилась со своими эмоциями и не убежала. Ее можно было понять, механизм выглядел так, как должен выглядеть любой нормальный человек. Лишь цвет покрова был скорее темно-металлическим, чем светло-розовым, как у человека.
Но я и не пытался сделать копию живого организма, я создавал иное существо, живущее по своим законам.
Асани сделала неуверенный шажок вперед, неотрывно глядя на мое творение, затем второй — более уверенный. Собравшись с духом, она направилась к Куколке. Я испугался, что она попробует причинить Ей боль, но вовремя одумался. Разве может Асани такое сделать? Это все равно, что ранить меня.
Я было направился следом за Асани, но остановился. Пусть лучше она сама оценит мои труды, пообщается с моим творением. Я хотел услышать ее мнение, не стоило ей мешать.
Асани приблизилась к Куколке и долго смотрела на нее. Я видел только напряженную спину девушки и не мог угадать, какие эмоции обуревают ее. Куколка никак не прореагировала на появление посторонней, она спала — я знал это, чувствовал. За прошедшее время что-то изменилось. Колесо судьбы сделало очередной оборот, но мне было не досуг анализировать изменения. Одно могу сказать — похоже, что моя работа подошла к концу.
Я наконец-то добрался до цели, сделал то, что так хотел. Громко выдохнув, я осел на ступени и расслабился. Только сейчас я сумел почувствовать, в каком напряжении жил все это время. Конец, результат моих трудов — вот он. Это было не просто удовлетворение, это было нечеловеческое облегчение. Я жаждал этого облегчения столь долгое время. Словно камень с души упал!
Все мои силы, мой опыт, знания и время — все сконцентрировалось в этой работе. Я сомневался, что когда-нибудь еще смогу сотворить нечто совершеннее. Не в этой жизни! Что может быть совершеннее, чем создание разумного духовного существа?
До сего дня я развлекался созданием холодных механизмов, которые могли подарить лишь отражение эмоции, легкий намек на чувства. Теперь же я мог сказать, что создал совершенный механизм! Но я не испытывал гордости, лишь усталость и удовлетворение. Конец пути оказался таким прекрасным, что я слегка опьянел. Это была тяжелая работа, работа всей моей жизни…
И ведь самое смешное — я не мог понять, как все это сделал!
Но это меня теперь не заботило, я делал только то, что умел. Грех жаловаться на то, что талант не поддается логическому анализу.
Я бы так и заснул на ступенях мастерской, если бы не Асани. Она прохаживалась из стороны в сторону, разглядывая Ее — свою конкурентку, хе-хе. Не думаю, что они стали бы соперничать, но Асани, уверен, думала иначе. Она часто попрекала меня, что я женился на своей работе. Теперь она видела материальное свидетельство своей подколки.
К счастью, это не мешало ей просто наслаждаться увиденным. Асани разглядывала мою Куколку беззастенчиво, словно какую-то статую в музее. Думаю, что она смогла почувствовать биение жизни в творении, она не могла не почувствовать! Асани всегда была сообразительней других, а ее интуиция просто потрясающая! Но не это было главное в ней и даже не соблазнительные округлости. Она просто обладала душой, которая меня сразу привлекла в тот самый первый день, который закончился дракой и стрельбой.
Вот почему я позвал Асани запечатлеть мой триумф. Она единственная была достойна увидеть творение законченным. Я бы хотел сказать, что работал ради нее, но это было бы ложью. Но я бы хотел посветить эту работу Асани. Она заслуживала и этого.
