— Нет, о своём, — сказала Кристина, — о женском.
— С каких это пор наше совместно нажитое 'женское' ты полагаешь своим? — притворно насупился Леонид.
— А что, это идея! — засмеялась Тинка. — Теперь будешь за меня вести календарь наших месячных!
— Ну… — протянул он. — Пока ты неплохо справлялась…
Он не успел договорить.
Только что обогнавшая их машина сбавила ход.
— Что за хрень!
Белый 'Москвич' продолжал сбрасывать скорость, но когда Леонид, включив поворотик, попытался объехать неожиданное препятствие, оказалось, что слева, борт о борт с его 'восьмёркой', движется второй автомобиль, блокируя его манёвры.
— Лёнчик, что им от нас нужно? — тревожным шёпотом спросила Тина.
— Не волнуйся, — сказал Леонид. — Не объяснив нам этого, они вряд ли отвяжутся.
Сопротивляться не имело смысла: машина слева — большой тяжёлый джип с тонированными стёклами. Начни дёргаться — сомнут и за ремонт платить заставят. Джип посигналил и прижался к самому борту 'восьмёрки'. Леониду ничего не оставалось делать, как выскочить на обочину. 'Москвич' продолжал тормозить, и через минуту они все остановились в нескольких метрах от указателя населённого пункта 'Истин'. Какой-то шутник приписал фиолетовым маркером букву 'а' после названия. А Леонид подумал, что ещё не хватает букв 'к' и 'р' спереди. Ему пришло в голову, что можно было бы попытаться сдать назад, но, глянув в зеркало, увидел, что там уже подъехала третья машина, отрезав путь к отступлению.
Из 'Москвича' вышли двое парней. Один остановился у капота 'восьмёрки', с интересом разглядывая ржавые разводы на корпусе. Другой подошёл к Тинкиной двери и, согнувшись пополам, внимательно осмотрел салон машины.
— Обознались, мужики? — как можно приветливее спросил Леонид.
— Девушка пусть тут остаётся, — сказал парень. — А ты выходи.
— С чего это?
— Потому что неудобно тебя при твоей женщине из машины вытаскивать, — неожиданно раздался голос слева. Леонид повернулся: правое окно джипа было опущено. — Не дури, парень, — сказал человек с пассажирского сидения. — Осторожно открой дверь и ступай к 'мерсу'. Там с тобой хотят поговорить.
— А почему 'осторожно'? — сдавленно спросил Леонид.
— Потому что если широко откроешь дверь своей мыльницы, поцарапаешь ему машину, — пассажир кивнул в сторону своего водителя. — А Жорик от царапин на стенку лезет. Ты же не хочешь Жорика со стены снимать, верно?
Леонид не стал развивать эту мысль. Расклад, как обычно, был не в его пользу, но, выскользнув из двери, он заупрямился:
— Пусть этот человек отойдёт от моей машины, — он пальцем указал на того, что стоял возле Тинкиной дверцы.
— Есть разница? — чуть удивлённо спросил пассажир Жорика.
— Он должен отойти от окна моей жены! — упрямо повторил Леонид, чувствуя, как начинают подрагивать губы.
— Чё-то я не пойму, — заворчал парень. — Тебя кто в командиры записывал?
Леонид приподнялся на носки, чтобы оценить высоту обочины над полем: если боком, то можно соскочить… вот только, кронштейн треснут. И как назло — правый.
— Рябой, иди в машину, — крикнул с водительского места Жорик.
— А ты мне не указ! — ответил Рябой.
В джипе коротко пропиликало, и чуть хриплый голос брезгливо осведомился:
— Что там у вас делается?
— Парень просит, чтоб Рябой отошёл от его женщины, — доложил пассажир Жорика.
— Он меня слышит? — спросил голос.
— Кто?
— Рябой меня слышит?
— Да слышу я! — крикнул Рябой и пошёл к 'Москвичу'.
— Рябой, делай, что велит Бондаренко, — распорядился голос, но Рябой уже сел в машину и громко хлопнул дверцей.
— Теперь всё в порядке? — спросил Бондаренко у Леонида.
— Да, — сказал Леонид. — Спасибо.
И он направился к чёрному 'Мерседесу', замершему в пяти метрах позади 'восьмёрки'. Когда он подошёл, заднее стекло опустилось, из салона дохнуло холодом:
— Присаживайся, — хрипло предложил незнакомец в строгой пиджачной тройке, кивая на противоположную дверь.
— Спасибо, я лучше тут, на солнышке, — ответил Леонид.
— А что так?
— Боюсь простудиться, — отрезал Леонид, а потом подумал, что ничего плохого ему пока не сделали, и хамить, вроде бы, не с чего. — Чеснока объелся, — пояснил он. — Мне, пока, лучше так, на расстоянии.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами незнакомец. — Обращаться ко мне будешь Захар. На вопросы отвечай быстро и коротко. Я понятно излагаю свои требования?
— Вполне, — кивнул Леонид.
— Отлично. Вопрос первый: как зовут?
— Леонид.
— Неплохо, — одобрительно кивнул Захар. — Имя девушки, фамилия, в каких вы отношениях?
— Жена, Кристина, Иванковы мы…
— Какие у вас дела с Кусинским?
— Никаких!
— Что делали у него на территории?
— Он задержал мою жену. И мне приказали за ней приехать.
— И?
— Я приехал, мы стояли на солнцепёке. Он спросил, кто мы такие и чем занимаемся. Я ответил. Потом мы собрали свои вещи и уехали.
Захар из внутреннего кармана пиджака вынул пачку сигарет.
— Куришь? — спросил он.
— Нет.
— Молодец, — Захар сделал несколько затяжек и вернулся к прерванному разговору. — И кто же вы такие, и чем занимаетесь?
Леонид покачал головой: рутинное поручение исполкома оборачивалось кошмарной стороной.
— У нас предписание от управления земельных ресурсов Герасимова Алексея Викторовича. Маркшейдерская съёмка сильно пересечённой местности: склоны, овраги, катакомбы, заброшенный недострой… всё что угодно. Если результаты нашей новой методики им понравятся, обещали озолотить и обеспечить работой.
— Озолотить? — ухмыльнулся Захар. — А что за методика?
— Мы делаем отряды самоходных аппаратов, которые непрерывно позиционируют себя по отношению к другим аппаратам. Плюс результаты сканирования ультразвуком окружающей местности. В результате получается точная пространственная модель поверхности, по которой они движутся.
— Роботы? — нахмурился Захар, и Леонид сжался, понимая, что этому человеку известно о двух трупах в катакомбах и разбросанных вокруг тел обломках самоходки.
Но Захар спросил не о покойниках.
— И что же не понравилось Кусинскому?
— Что мы проводили испытания вблизи его полей. Боится за свой рапс. У него через две недели
