уборка. Опасается пожара.
Захар засмеялся.
Он засмеялся неожиданно и зло. Было слышно, как в машине несколько человек поддержали его смех, но юмор был очень далёк от Леонида. Он и не пытался понять. И не улыбнулся даже из вежливости. Просто стоял и ждал, когда сильные и удачливые в должной мере выразят свою радость и перейдут наконец к делу.
— Не парься, — сказал Захар отсмеявшись. — Просто представил себе, как запылают его плантации конопли, а ветер понесёт облака дури на посёлок. — Захар кивнул на указатель 'Искин'. — Представляешь, сколько народу за раз 'подсядет'? Вот это бизнес!
— Почему конопли? — удивился Леонид. — У него там рапс растёт. Он сам так сказал.
— Ну, да, рапс… вперемешку с коноплёй. А чтоб один сорняк другого не давил, мы ему даже оптимальное соотношение подобрали: один к трём. И сорта специальные вывели: конопля пониже, рапс повыше, с примерно одинаковым вегетативным периодом. Перестраховщик! Кому это надо: присматриваться, что там, в десяти метрах от края поля делается?
— Он говорил, что из рапса дизтопливо гонит. Показывал экстракторы, сепараторы…
— 'Говорил…' — передразнил Захар. — Работа у него такая, говорить. Главный 'говорун' фермерского кодла 'Крестьянский кайф'. А ещё, наверняка, свою депутатскую программу спел. О том, что анашу нужно свободно в аптеках продавать. Угадал?
— Было, — кивнул Леонид. — И как-то складно…
— Разумеется, 'складно', — улыбнулся Захар. — И 'нужно'. Тогда при отлаженной схеме, Кусинский на следующий год всю коноплю в стране под себя возьмёт. И рапсовое прикрытие ему будет до задницы. И на севооборот ему плевать: эта зараза растёт на чём угодно и после чего угодно. А в катакомбах что ты делал, Лёня?
Переход от мирной аграрной беседы к допросу был столь стремителен, что Леонид растерялся.
— То же самое, — стараясь казаться спокойным, ответил он. — Кибермаркшейдер, апробация, у меня и направление от облисполкома есть, в машине. Могу принести, показать.
— Конечно, — кивнул Захар. — Принеси. И жену успокой. Всё в порядке, птенчики. Не за вами охота…
Леонид под равнодушными взглядами бойцов вернулся к 'восьмёрке'.
— Куда мы предписание положили? — спросил он у Кристины.
— Здесь, сейчас, — она схватилась за сумку ноута. — Я нарочно сюда спрятала, чтоб не потерять. А что им от нас нужно?
— На кой ляд мы им сдались? — уверенно сказал Леонид. — Мы же никто, Тинка! Босота. Пыль под ногами. Они Кусинского пасут. Оказывается, он наркодепутат. И все поля, что мы видели, наполовину коноплёй засеяны. Вот он и боится пожара. Сиди спокойно, малышка. Сейчас разберёмся и уедем.
Он вернулся к Мерседесу и отдал предписание.
Захар внимательно прочёл документ, потом несколько минут разглядывал карту предлагаемой к апробации местности.
— Кто такой Герасимов?
'Началось!' — обречённо подумал Леонид.
— Почём я знаю? Человек из кабинета.
— Но связь с ним есть?
— А как же… он сам мне полтора часа назад звонил.
— И что сказал?
— Ничего не сказал. Связи не было. Я же внизу был, в катакомбах.
— Почему не перезвонил?
— Потому что Кусинский забрал телефон жены. Вот, зараза! — Леонид всплеснул руками. — Мы же у него телефон забыли! Двадцать долларов! С ума сойти…
— Не думаю, что оно того стоит, — усмехнулся Захар. — Но со своей мобилы ты можешь ему перезвонить?
— Кому?
— Герасимову.
— Разумеется.
— Давай.
— Что?
— Звони Герасимову, — безмятежно уточнил Захар.
Леонид набрал номер. Ему ответили:
— Лёня, ты где?
— Уехал от Кусинского…
Но Захар, неожиданно легко высунувшись всем телом из окна автомобиля, выхватил трубку из его рук.
— Здравствуйте, меня зовут Павлов Захар Петрович, юрист Зиминой Ольги Степановны, ЧП 'Интерша'. Представьтесь, пожалуйста… приятно познакомиться. Алексей Викторович, объясните мне, почему облисполком проводит какие-то исследования вблизи наших промышленных коридоров, не поставив нас об этом в известность?.. Нет. Никакого уведомления не было. Учётом поступающей документации занимаюсь я лично. Уверяю вас, уведомления не было… что значит: 'тогда не наше дело'? У нас международные договора: компост и мицелий отправляем в Россию, Румынию, Болгарию, Турцию. А ещё селекция и генетика зерновых и масличных: сорта, гибриды. А вы ведёте геодезию в коридорах, параллельных нашим лабораториям. Я же вижу по вашим схемам, что это не может быть случайностью… Обязательно, приеду, не сомневайтесь. Я этого так не оставлю. Сегодня нет. Завтра до обеда… нет, не нужно. Уверен, что найду вас, всего доброго…
Он вернул Леониду мобилу и о чём-то задумался.
Леонид покорно стоял рядом. 'Главное — перетерпеть, — думал он. — Перетерпеть, переморгать… ясное дело, что влез во что-то непотребное. Но вечер обязательно наступит. Попьём с Тинкой чаю, заберёмся под простыню, спасаясь от комаров, и тесно прижмёмся друг к дружке…'
Он так ясно представил себе гладкое, упругое тело жены, нежную кожу… что даже не сразу понял, что Захар вновь у него о чём-то спрашивает.
— Давно работаешь на Герасимова?
Но ответить Лёня не успел. Коротко взревев сиреной, подкатила патрульная ГАИ с тонированными стёклами.
'Что-то много сегодня чёрной тонировки, — подумал Леонид. — Будто на похороны собрались…'
Из машины вышли двое патрульных: здоровенные дядьки в возрасте, бывалые, тёртые, равнодушные…
— Что за сходняк, уважаемые?
— Приятелей встретили, — дружелюбно ответил парень, что стоял рядом с капотом 'восьмёрки'. — На минутку тормознули…
Он и вправду вернулся к 'Москвичу', сел в машину, и они с Рябым уехали.
Джип, мягко шурша шинами по ошмёткам асфальта обочины, проехал метров десять вперёд и остановился. Из него вышли Бондаренко с Жориком. Закурили, облокотились о борт высокого внедорожника и замерли, наблюдая.
— Кто водитель 'восьмёрки'? — спросил патрульный.
— Я, — упавшим голосом сказал Леонид.
— Документы на машину, и поднимите капот.
— Я вижу, ты занят, — подытожил Захар, возвращая предписание. — Продолжим в следующий раз. У тебя был тяжёлый день, Лёня: катакомбы, допросы, покойники… вот, возьми в порядке компенсации… — и он протянул Леониду стодолларовую купюру.
— За что? — спросил Леонид, принимая деньги.
— За утерянный телефон, — пояснил Захар. — Не теряйся, парень. Вот тебе моя визитка, — и он вновь удивил Леонида своей скоростью и гибкостью, — змеёй выскользнув из окна машины, вложил визитку
