— А ведь я давно хотел поговорить с вами.
— Со мной?
— С таким, как вы, — поправляется врач. — С отказником. С расистом, ксенофобия которого не позволяет радоваться жизни вместе с остальным человечеством.
Вот тебе и 'раз'! Я настораживаюсь: 'подсадить' симбионта против воли хозяина невозможно. Но не следует забывать, что я на 'Кассиди' — цитадели мутуализма. Это здесь выдумывают новые мутуал-гибриды. Это здесь придумали эффект киберэха, связав нервную ткань тестацелла с компьютером. Как оказалось, именно этой, животной составляющей, не хватало для успешной реализации проекта 'искусственный интеллект'.
А ещё есть проекты адаптации человека к инопланетным условиям. Программы 'Океан — людям' и 'Венера без скафандров'. Не слыхали? Вам повезло.
— Как вас зовут? — спрашиваю я.
— Анатолий.
— Дело в том, Анатолий, что интересы человечества могут представлять только люди. И мнение мутана о том, что чела радует, а что нет, сводится совсем к другому вопросу…
— Какому же? — врач поощрительно кивает.
— К вопросу о том, что человеку следует сделать, чтобы стать мутаном.
— Тогда уже 'мутуном', — доброжелательно поправляет Анатолий. — Но вам не кажется, что отказ признать человеком симбиотическую пару человека и лемаксы, нуждается в доказательстве?
— Это следует из определения: больше, чем человек, — не человек.
— Зубные протезы? — напоминает Анатолий. — Контактные линзы? Искусственное сердце? Контроллер связи прямого подключения к компьютеру?
— Вы психотерапевт?
— Не угадали, — улыбается врач. — Хотя, думаю, помощь такого специалиста вам бы не помешала.
— Мне не нужна помощь!
— Разумеется, — Анатолий пожимает плечами. — Все расисты бредят своей исключительностью и самодостаточностью. И ни один не может толком сформулировать претензии…
— Вы убиваете перспективу!
— Это вы о мутуалах? Женщины управляют развитием плода. Генетически устойчивое преобразование нижних конечностей в русалочий хвост, а лёгкие в жабры — давно не чудо. И потомство вполне здоровое. Через год-два сможем наблюдать вторую репродукцию. Ареал обитания, с учётом толщи мирового океана вырастает в миллион раз…
— Я не хочу этого слышать!
— Боитесь? — насмешливо спрашивает врач. — Опасаетесь, что передумаете? Я бы мог организовать вам экскурсию по станции.
— Не нужно.
— А ведь причины вашего расизма очевидны. Всё дело в вашей исключительности. Вы — незаурядная личность. Вы способны вести за собой. Ваша судьба — указывать путь. Лидер! Вожак! Не будь мутуалов, вас бы почитали за супермена. А так… по нашей шкале — ничего выдающегося. Вот вы и беситесь. Не можете нам простить, что физическое совершенство, на которое у вас ушли годы, мы получили без напряжений и усилий.
Я молчу. Неведомый корреспондент опять шалит с проводкой. Стиснув зубы, я слежу за мерцанием лампочки.
— Только всегда остаётся вопрос… — он делает многозначительную паузу.
Но мне нет до него дела: я занят — пытаюсь разложить сигналы по ячейкам матрицы.
— …Как бы возросли ваши возможности, Семён, если бы вы согласились на соитие? А ваши сомнения в превосходстве мутуала над человеком больше похожи на кокетничанье, чем на размышления. Вы-то для себя уже давно всё решили!
— Вот как?
— Женщины, — напоминает врач. — Почему-то уверен, что человеческим женщинам, вы предпочитаете мутуалок. Неутомимые и безотказные. Никаких шансов случайного 'залёта', никаких ссылок на месячные или мигрень. Вы не можете назвать ни одного преимущества человека перед мутуалом!
— Почему же? Могу… запросто!
— Вот как? — ого! Он растерян! — О чём это вы?
— У меня перед вами есть одно бесспорное преимущество: я не доживу до того дня, когда 'неутомимые и безотказные' пошлют вас нахрен, по причине полного отсутствия интереса к мужской половине. И рожать, кстати, будут только девочек. Поскольку пенис — всего лишь рудимент на теле ваших мутуальных перспектив… как аппендикс или третье веко.
— Слова, — кивнул врач. — Риторика. А по существу есть что-нибудь?
— Слабость женщины — главный стимул мужчины стать сильнее. Забота, защита, понимание… ничего этого больше нет. Связь прервана. Каждый — сам по себе. Это означает, что тот социум, к которому вы идёте — не человечество, а что-то другое. Лучше или хуже — другой вопрос. Главное — другое. Не человечество.
— Мужчина стал сильнее, — настаивает врач. — И женщина стала сильнее. Среднестатистическая пара мутуалов многократно превосходит самую крепкую пару людей во всех смыслах. Устойчивость человеческой популяции выросла в миллионы раз. Интервал температур, гравитация, газовый состав атмосферы, питание… теперь вся растительная группа годится в пищу. Что бы ни росло, оно приемлемо для наших желудков. Никаких 'терниев и волчцев'…
— 'Не хлебом единым'… — вяло цитирую древнюю книгу.
— …'Сыт человек', — подхватывает мутан. — Неужели не слышите, что это о нас сказано? Это не намёк или подтекст, — это прямое указание на мутуальное прошлое человечества. Мы всего лишь вернулись к истокам. Через боль, смерть… но возвращение!
Створки корсета расходятся. Процедура окончена, и я избавлен от необходимости 'вопить в пустыне'. Он всё равно не услышит.
А значит, — я свободен.
В каком-то смысле, конечно.
Потому что в дверях появляются двое мордоворотов. И то, что они оба в белых халатах, не может ввести меня в заблуждение: конвой, он и в 'белом' — убой.
6
Бытие. Гл. 3. Ст. 15:
…'и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем её'.
Слизни — гермафродиты.
Путь от процедурной до моего изолятора далёким назвать трудно. Два лестничных пролёта и коридор с полсотни метров, в центре которого двери моего отсека. Наверное, именно поэтому встреча с Борисом для меня — полная неожиданность. Он бодро шагает навстречу. Мы останавливаемся примерно посередине коридора, неподалеку от моих дверей.
Изобретательно, чего там… лихо! И как-то очень по-человечески. Сведение счётов, — это ли не по- людски?!
'Шкафы', что у меня за спиной, конечно, — его приятели. Но корить себя за невнимательность — глупо. Кто же в глаза конвою смотрит?
— И что дальше? — улыбаюсь я своей напасти.
Он кивает приятелям, и те уходят. Чтобы, значит, не мешать. Или не попасть под горячую руку…
