— Да, лучше прибавь ее к остальным, Том. Ты ведь понимаешь, теперь каждая на счету.
Я покачал головой.
— Нет, не могу. Это подарок. Моего лучшего друга.
Лэнс нахмурился и всем видом изобразил недоумение. Он явно считал, что я ненормальный, раз добровольно отказываюсь от еще одного доллара. И от очка в нашу пользу. Он такой же, как Ник. Его заботят только деньги.
Тони тоже как-то расстроился. Мне показалось, что я его разочаровал. Ведь он так много и хорошо говорил о детской страсти быть первыми, выиграть. Но я ничего не мог сделать.
— По-моему, отличная получилась шляпа. Она как раз подходит для охоты на ворон, — сказал я с деланно беззаботным видом. — Увидимся через несколько часов!
— Конечно, — сказал Тони. Он ободряюще посмотрел на меня. — Скоро увидимся. Удачной охоты. И будь осторожен.
По какой-то непонятной причине я чувствовал странную тревогу после того, как вышел из магазина, свернул в боковую улицу и двинулся по своему маршруту.
Может, этот разговор меня взволновал? Или из-за этой глупой вороны у меня на шляпе. Лэнс какой-то странный, неподходящий партнер для Тони. Слишком прямолинейный. И, по-моему, дети ему безразличны.
Или из-за этих последних слов Тони я так нервничал. Будь осторожен. Как-то не по себе становится. Можно подумать, что днем в Рейвен-Хилле опасно разгуливать по улицам.
Я нашел двух ворон в водосточном желобе и еще двух на деревьях вдоль улицы и засунул их в мешок. Мне очень нравилось их пощелкивание, когда сумка ударялась о мою ногу. Словно они были заодно со мной.
Будь осторожен…
Я забыл спросить у Тони, звонил ли он «Работягам». Но я уверен, он звонил. И что Адаму и Джонатану я сказал правду — они в безопасности.
Малышам больше нечего бояться. «Работяги» не посмеют и пальцем их тронуть.
Но «малышам» вроде меня может быть несладко.
Плохо, что я вспомнил о «Работягах». Мне вдруг стало совсем не по себе.
Я нарушил их грязные планы. И они будут в ярости. И даже если они не догадаются, что это я рассказал все Тони, все равно они выместят зло на нашей «Великолепной шестерке».
Они не меньше нашего хотят получить эту тысячу долларов. А для этого все средства хороши. И если их поймают на одном грязном деле, они придумают что-нибудь другое.
Я не знал, чего от них можно ожидать. Но к концу дня все выяснится. У меня было какое-то нехорошее предчувствие.
Я завернул за угол, вытащил из канавы еще одну ворону и пошел дальше.
И в тот момент у меня внутри что-то словно екнуло, и я оглянулся.
Очень странное и непонятное чувство. Похоже на мурашки. И чем больше об этом думаешь, тем хуже тебе становится.
На улице, казалось, все вымерло, так было тихо. Мне это не понравилось еще больше. Дома заперты на замок, словно их жильцы давно уехали. Некому даже помочь, если со мной что-нибудь случится. Очень неприятно, когда думаешь об этом.
Дорожка, по которой я шел, терялась впереди в зарослях деревьев и кустов.
Вдруг в траве блеснул вороний глаз, и я наклонился поднять его.
И в этот момент волосы зашевелились у меня на голове. Я услышал шаги позади себя. Кто-то догонял меня.
Глава XV
ПОТЕРЯННОЕ ВРЕМЯ
Я услышал звяканье металла. Что это, нож?
Я, не оглядываясь, пошел дальше и быстро перебежал улицу.
Притворяясь озабоченным поиском ворон, я запутывал следы. Но в глубине души я отдавал себе отчет, что испугался.
Но чего же я боюсь? Я набрался храбрости и оглянулся. Мужчина и женщина шли по дороге в другую сторону. Лязг металла я услышал в тот момент, когда они запирали ворота.
Глупый неврастеник, подумал я про себя.
Я решил больше не думать о «преследователях» и сосредоточиться на поиске ворон. Прищурившись, я внимательно смотрел в кусты, ища черные спинки или блестящие крылышки. И нашел еще двух.
Потом я заглянул в узкий проход между домами и увидел еще одну ворону. Она торчала из водосточной трубы. Я нагнулся, чтобы поднять ее.
Я вытащил ворону из укрытия и сунул ее в сумку к остальным. Размышлял, идти ли дальше в этот переулок или вернуться на дорогу.
И в этот момент услышал топот ног за спиной. И прежде чем я успел обернуться, на меня сзади кто-то навалился.
Я оказался захвачен врасплох.
И тут же повержен на землю. Моя бедная шляпа опять очутилась подо мной, и я второй раз за эту охоту превратил ее в блин. Но головой, коленями и руками я с размаху ударился о твердую землю.
Голова кружилась. Мне стало плохо. Я почти потерял сознание. Но какой-то частью рассудка я понимал, что крепко сжимаю сумку с птичками в левой руке. Я почти лежал на сумке. И острые крылышки впивались мне в грудь.
В сумке было целых девять ворон. И я не собирался отдавать их без боя.
Вообще-то я не силен в драке — это любой подтвердит. Кроме того, я был почти без сознания. Но я боролся как мог. Я напряг плечи и прижался к земле. Меня невозможно было сдвинуть даже на миллиметр. И громко звал на помощь.
Парень, который оседлал меня, разозлился и стал лупить кулаками. Я зажмурил глаза, сжал зубы и боролся как мог. Он лупил меня по ребрам и по затылку. У него хорошо получалось, и ссадина на лбу болела все сильнее.
Острые крылья врезались мне в грудь, когда меня опять прижали к земле. Я услышал свой крик. Но внутренний голос убеждал меня не сдаваться. Я должен сохранить ворон. Я не мог их потерять.
Я с усилием приоткрыл глаза. Все было как в тумане. Я не видел четко. Только смутные очертания. Я все еще вопил. Опять удар костяшками пальцев в ухо.
Потом я услышал выстрелы. Далеко. Очень, очень далеко… Лай собак…
Вороны… Я не отдам…
И все погрузилось во тьму.
Я очнулся от ощущения, что кто-то кладет мне на голову салфетку, смоченную водой. И еще я услышал голос.
— Его сильно ударили по голове. Наверное, у него сотрясение. Колено разбито. Но кости целы. Сделайте рентген головы. И колена.
Я открыл глаза. И увидел какие-то мутные пятна. Кажется, надо мной склонялись какие-то люди. Я сделал движение сесть. Но кто-то силой уложил меня опять.
— Лежи, сынок, — сказал голос надо мной. — С тобой все будет в порядке. Теперь ты в безопасности. Мы позаботимся о тебе.
Я отчаянно боролся, вырываясь из цепких объятий того, кто укладывал меня обратно. Я пытался встать на ноги.
Сильные руки крепко сжали мою руку. Я почувствовал укол иглы. И все стало далеким, звуки — приглушенными. Я чувствовал, что меня поднимают и несут на кровать. Потом укладывают.
