Я приподнялся, огляделся по сторонам: комната уже знакомая.
— Какой кошмар. Сейчас закрою глаза, а когда проснусь по настоящему… вы все исчезните — хорошо?
— Смотри. Ты можешь проснуться кем угодно. Открываешь глаза, а ты — в Мавзолее. Выползаешь оттуда… — все в рассыпную, а ты за ними… Жрать-то хочется…
— Игорь, что он такое городит? — Опять лег, закрыл глаза. — Не знаю, как Вы, но я не привык… Думаю, вождь пролетариата, чувствует сейчас себя получше, вашего покорного… Больно!.. Вам трепанацию и вскрытие делали, или только мне?..
— Пока ты спал, приходили люди в белых халатах, спросили, не будем ли мы против, если у тебя вырежут некоторые лишние органы… И, пока мы думали…
— Сколько мы здесь?
— Часа полтора, два, — ответил Игорь.
— А если считать как военным в Забайкалье, — добавил Сергей. — У них год — за два, то было бы три-четыре часа.
— А чего вы такие веселые?
Приподнялся на локоть. Только сейчас заметил, что сокамерники, сидят с голыми торсами:
— Нет. Сначала скажите, чего вы такие раздетые?
— Оставь одежду, всяк сюда входящий, — ответил белорус.
Ответ мне понравился, хотя и не давал ответов. Но и сам уже заметил — скомканные рубашки, лежали, под моей головой. Вернул им.
— Оденьтесь. — говорю. — Вы похожи на далматинцев.
— Я же говорил: 'А вдруг он не любит эту породу?' — пожаловался Игорь, показал рукой на Сергея — а этот: 'Еще как любит! Поедем по 'Мурманской…', сделаем парню сюрприз'.
— Игорь, почему у тебя полосы от дубинок синие, а у Серого — фиолетовые?
— Мы болеем за разные футбольные клубы.
— А я не люблю футбол, — Присел на корточки, попробовал разобраться в ощущениях, понять: где сильнее болит.
— А я хочу к Вике, — не понятно к чему, сказал Сергей.
— А я хочу, есть, — предложил еще одну тему, белорус.
Подошел к железной двери, стал долбить по ней кулаком: — Я требую присутствия авокадо!
Успокоился не скоро. Откуда столько энергии?
Я не спеша, держась за стенку, поднялся. Встал в полный рост. Прошелся. Ноги целы, но когда переношу тяжесть на левую, колкая боль пронизывает колено, стопу схватывает судорогой. Когда наклоняюсь — больно дышать, слышал, такое бывает при переломах ребер. И эта штука — сверху, — тоже болит. Голова, самый болезненный отросток в человеческом организме. Несколько легких прикосновений дубинкой, и голова покрывается шишками, гематомами, ссадинами. И это не самое страшное. Опасный поразит проник под череп. Похмелье. Поменяло местами полушария, надгрызло мозжечок, выпарило серое вещество и цинично куражась, заложив руки за спину, животом, выпихивало остатки мозга, наружу.
— А все ты! — упрекнул Игорь Сергея. — Кто говорил: через час я сделаю Вас сытыми и счастливыми?
— Жалко было будить, ты так сладко спал.
— Хрен там. Нас на бабу променял. Подумаешь, на пол часа бы задержался… А теперь не знаю… дождется ль старушка женишка домой? Сколько ей будет тогда?..
— Вообще конечно 'маляву' хорошо бы черкануть, — развивал я, предложенную тему. — Пусть вещей теплых вышлет, поесть тоже… сгущенки там, сухарей…
— Вы, наверное, думаете, что удачно пошутили? — бросил Сергей, с укором.
— Куда там, — говорю расстроено. — Вы слышали про 'каюк-компании'?
— Не паникуй друг, — ободряюще сказал белорус, — будем мужчинами, пришло время взять себя в урки… хе-хе-хе…
— Ладно, что делать то? — спросил я. — Эта история вся, не сильно веселит.
Игорь удивленно: — А чего так?
— Расстроился. Душу не успел отвести, — ответил за меня Сергей. — Если б сзади не… он бы им тогда…
— Что делать будем? — спросил настойчивее.
— Я всегда жил по принципу: 'Если Вам достался лимон, сделайте из него лимонад', — наконец, сказал что-то умное Игорь.
— И? — поторопил его с продолжением.
— И что? Лимонов здесь нет, да и лимонад, признаться, слабо компенсирует десять-пятнадцать лет полового воздержания… Да и не сильно хочется… так что, мой жизненный опыт тут бесполезен. Целиком полагаюсь на мудрость сокамерников… Думайте скорее, через час мой любимый сериал: последняя серия…
— Надо реально оценивать ситуацию и правильно использовать, то немногое, что у нас есть, — серьезным тоном заявил Сергей. — Что у нас есть? Четыре стула, железная кружка, две ложки… Да, еще стол, но он, кажется прикручен к полу?
Игорь наклонился, пощупал основание ножки стола: — Да, так и есть, прикручен. Если удастся выменять у охранника отвертку, ну, на что-нибудь ненужное…
Сергей внимательно посмотрел мне в глаза: — Другого выхода нет. Глеб мы никому не расскажем… Я бы и сам, но… я не могу — у меня невеста… у Игоря — принципы…
— Нет! — опротестовал предложение, белорус. — Этот козырь, мы прибережем, на крайний случай.
— Странно, вроде лето, а 'отупительный' сезон в разгаре, — сказал я.
Игорь ходил взад-вперед, от двери к столу и обратно. Возле стола всегда останавливался, крутил в руках кружку, или клал на бок, или кверху дном, или на ложки, или под ложки или вдруг залезал со всем этим сокровищем под стол и оттуда стучал, каждым из предметов, по какой-то, скрытой от наших глаз, железяке.
Сергей молча наблюдал за его действиями, наконец произнес: — Назад пути нет. 'Дегенератор' идей запущен. Процесс невозвратим…
— Есть идея! — донеслось из под стола. — Со стульями, можно поставить несколько гимнастических номеров. За пару лет у нас будет готовая программа. Когда выйдем забабахаем — такие гастроли!..
— Из ложек мы сделаем заточки, — возбужденно и быстро сказал Сергей. — Такой, конечно никого не убьешь, но их можно подбросить кому-то из заключенных. Покажем на него лагерному начальству. За это нас сделают основными информаторами.
— Стукачами, — поправил Игорь.
— Так их обзывают только завистники, и всякие, которые ничего не понимают… А за это нам: дополнительные пайки, с повышенным мясным содержанием, руководящая должность, уважение и почет коллектива, и сокращение срока — каково?
— А чашку можно засунуть в какое-нибудь необычное место, — добавил я, — правда, какую из этого можно извлечь выгоду, пока не знаю.
Где-то далеко в коридоре, хлопнула металлическая дверь, послышался стук каблуков. Судя, по нарастающему шуму, в нашу сторону быстро двигалась большая группа сапог… или кого-то в них.
— Нервно как-то идут, не хорошо, — подумал я вслух.
Игорь посерьезнел: — Как психолог скажу… Есть тут некоторые признаки… ничего хорошего, эти люди, нам сейчас не сообщат…
Я вспомнил старенький анекдот, говорю: — Значит, думаешь — минета не будет?
— Боюсь, одним минетом, нам их не задобрить, — поделился переживаниями Сергей.
Перед нашей дверью толпа остановилась, стало тихо. В образовавшейся тишине, кто-то захлюпал носом, предательски скрипнула чья-то подошва.
