Чрезвычайно узкие стены были черны от сажи. Пол покрывал толстый слой пепла, — вот почему у Конана свербело в носу. Потолок же разглядеть было невозможно, стены вздымались чуть наклонно, образуя наверху черный зияющий провал.
Конан встретился взглядом с Дарейной. Серые глаза молодой ведьмы приветливо блеснули.
Через отверстия в металлической перегородке Конан видел огромный пустой зал (что с первого взгляда поражало в замке верховной хранительницы, так это аскетическая пустота, властвовавшая в многочисленных залах, коридорах, галереях — везде). Единственными предметами мебели здесь были стоявшие у стен длинные каменные скамьи. Два стражника с горящими факелами в руках размеренными шагами обходили зал.
Один из них направлялся в сторону притаившихся за металлической перегородкой Конана и Дарейны.
Он подошел совсем близко к ним. Остановился и тупо уставился в перегородку, будто сомневался, стоило ли открывать ее?
И хотя взгляд стражника оставался безучастным, киммерийца тревожило навязчивое чувство, будто бронзовотелый гигант глядел именно на него.
Конан отпрянул от перегородки, и поскольку отверстие, через которое он до того наблюдал за происходившим в зале, было совсем маленьким, теперь, чуть отдалившись от него, уже не видел ничего, кроме мелких пятнышек просачивавшегося снаружи света.
Все это заняло, наверное, не более пяти мгновений, но они показались лениво протянувшимся часом. А потом — точно гора с плеч! — послышались звуки удаляющихся шагов. И чем тише они становились, тем все более меркли светящиеся пятнышки на металлической перегородке.
Конан уже было с облегчением вздохнул, как вдруг в носу у него снова начало саднить, да так сильно, что киммериец не смог совладать с собой и… чихнул.
Топот ног мгновенно затих, и в ненадолго наступившей тишине было что-то зловещее. Конан был уверен, что долго это не продлится — и не ошибся. Вскоре снова раздался далекий звук шагов.
С каждым новым мгновением он неумолимо делался громче.
Конан крепко сжал рукоять меча. И тотчас же, скорее, не увидел, а почувствовал, как иронично усмехнулась заметившая движение его руки Дарейна.
А потом…
Металлическая перегородка начала подниматься.
Она двигалась медленно и притом издавала мерзкий скрип. И когда уже ее отделяло от пола не менее двух локтей, внезапно снова стало темно.
В следующее мгновение Конан услышал голос Дарейны, однако уже не близкий, а исходивший из-за перегородки и звучавший с непривычной властной резкостью.
— Что здесь происходит?! — воскликнула молодая ведьма. — Как вы посмели потревожить меня?!
Перегородка в тот же миг опустилась, о чем оповестил оглушительно громкий лязг металла о камень.
И опять через крохотные отверстия просочился неяркий мерцающий свет. Конан решился опять приникнуть к перегородке и поглядеть, что же сейчас происходило в зале.
Он увидел стоявших в нескольких шагах от себя (точнее, от печи, в которой прятался) двух стражников и Дарейну.
Бронзовотелые гиганты молчали, и взгляды их оставались непроницаемыми. И все же у Конана создавалось впечатление, что между стражниками и ведьмой происходил какой-то безмолвный разговор.
Затем Дарейна повернулась к киммерийцу лицом. На ее губах играла улыбка, самодовольная и… как будто злорадная. Конана даже прошиб холодный пот.
Ему пришло в голову, что Дарейна выдала его присутствие (ну, или же только собиралась это сделать?). Но эта тревожная мысль оставила его, как скоро киммериец услышал, как снова повернувшаяся к стражникам Дарейна громко произнесла:
— Я здесь одна!
Про себя Конан яростно выругался. Если бы Дарейна оказалась сейчас рядом с ним, только что разыгранный спектакль дорого обошелся бы ей!
Киммериец глядел на молодую ведьму с беспомощной ненавистью. Она же сама, наверняка, смеялась над ним.
Стражники покинули зал, и еще некоторое время слышны были звуки их удалявшихся шагов. Они унесли с собой факелы, но было не темно.
Теперь зал обволакивало тусклое, как будто призрачное свечение, такое же, что недавно помогала Конану отыскать верный путь в лабиринте замковых помещений.
Глава XXIII
«Дочь Жасмины»
— Ну, все, пора! — наконец, сказала Дарейна, и в ее голосе отчетливо слышалась взволнованная дрожь.
Конан не знал, сколько времени минуло с тех пор, как Зулгайен вызволил его из железных оков. Наверное, не меньше суток. Киммериец успел подкрепиться сытным обедом (об этом позаботилась Дарейна) и вздремнуть, лежа на одной из выстроившихся вдоль стен скамей. Несколько раз Дарейна оставляла его одного. Возвращалась обыкновенно скоро и тут же принималась с воодушевлением рассказывать о том, что ей удалось узнать. А в общем-то известно ей стало не так уж много: Серидэя прекратила поиски Конана, (или же только сделала вид, что прекратила?! — Дарейна не мгла знать этого наверняка), как и ожидалось, наведалась к Зулгайену и, — молодая ведьма поведала об этом не без присущего ей самолюбования, — ничего не заподозрила. Сам же раненый туранец чувствовал себя значительно лучше. Дарейна обещала, что скоро он сможет последовать за ними на свободу.
— Что же думает Серидэя о моем исчезновении? — спросил киммериец. — Ведь и последнему дураку ясно, что я никак не мог сбежать без чьей-либо помощи!
Дарейна усмехнулась.
— Была бы у Серидэи прежняя магическая сила, — отвечала она, — ей бы ничего не стоило узнать, кто, на самом деле, причастен к твоему побегу. А так, — глаза Дарейны злорадно сверкнули в полутьме, — ей известно не больше, чем какой-нибудь из здешних рабынь!
— Тебя она не подозревала? — с иронией спросил Конан.
— Конечно же, Серидэя подумала обо мне, — невозмутимо отвечала молодая ведьма. — Только навряд ли она подозревает меня всерьез, — задумчиво добавила она. — Все это время она полагала, что я не знаю даже, где ты был заточен. А вот приносившие тебе еду рабыни все до одной были подвергнуты пыткам, как только Серидэе стало известно отвоем исчезновении. Ведь у них были ключи и от комнаты, в которой тебя держали, и от кандалов. Меня же тронуть никто не посмел. Самонадеянность не позволит Серидэе и на мгновение предположить, что я могла устроить твой побег, обвести ее, саму верховную хранительницу, вокруг пальца! — и снова в голосе Дарейны слышалось бахвальство. — Она не может даже предположить, насколько я преуспела в магии!
И вот, в очередной раз возвратившись к Конану после некоторого отсутствия, Дарейна. с придыханием сообщил, что можно идти к вендийской принцессе.
Снова они шли по бесконечным, запутанным коридорам, узким, с необычайно крутыми ступенями лестницам, пустым залам. И где бы они ни появлялись, их неизменно окутывал тусклый, непонятно откуда исходивший свет. В закрепленных же в стенах факелах огонь не горел.
Наконец они приблизились к невысокой двери.
— Принцесса здесь, — взволнованно прошептала Дарейна.
Несколько мгновений она, не шелохнувшись, стояла у двери, будто прислушивалась. Затем бросила в сторону Конана быстрый, преисполненный доверительности взгляд, поднесла к губам указательный палец и
