примулы, и Сара невольно улыбнулась.
Когда няня выпрямилась, малыш поднял обе руки.
– Бэрри стоять!
– Что такое с мальчиком? – прошипел мужской голос. – Он что, не может стоять на ногах?
Бетси оглянулась, густо покраснела и присела в глубоком реверансе. Младенец у нее за спиной нагнулся, чтобы спрятать лицо в ее юбках, его ротик сжался и застыл.
За тисовой аркой стоял граф Мурфилд. Сара видела его мельком, когда приехала утром, и тогда в его глазах проглядывало что-то ледяное, как будто он всегда смотрел сквозь человека, но не видел ничего, кроме бесконечных заснеженных пространств.
Хрупкая, слезливая графиня шла следом за мужем. От рукавов размером с наволочку ее тонкая талия казалась еще тоньше, а бледное лицо выглядело почти прозрачным под золотисто-соломенными волосами и шелковым зонтиком цвета слоновой кости.
Теперь лорд и леди Мурфилд загородили единственный выход, и хотя Сара почтительно присела, они не обратили на нее ни малейшего внимания.
Шагнув вперед, граф рявкнул на няню:
– Отнесите мальчика в дом! Почему он все еще в саду, когда у меня гости?
Бетси попробовала повернуться и взять мальчика на руки, но два крошечных кулачка уперлись в ее передник.
– Кажется, он испачкался! – Бледно-голубые глаза графини увлажнились, как будто она страдала от того, что ее деликатным нервам нанесли личное оскорбление. – Лорд Бэрришем не должен пачкать свою одежду, Бетси. Он останется без ужина.
– Черт побери! Мой сын не должен прятаться за нянькиными юбками! – Лорд Мурфилд навис над малышом. – Он сейчас же выйдет вперед и поклонится отцу, как полагается мужчине.
Бетси попыталась вытолкнуть мальчика вперед; подбородок ее дрожал.
Граф в раздражении скривил губы:
– И запомните: если он разревется, ему не миновать порки.
Не выдержав, Сара шагнула вперед.
– Простите мою дерзость, милорд, но лорд Бэрришем очень умен для такого маленького ребенка, и вы можете им гордиться! Он умеет говорить слова «собачка» и «лев», и он очень красивый мальчик. А еще он очень храбрый. Полагаю, он в высшей степени похож на вас, милорд…
Казалось, что ледник треснул под его сапогами, и хаос из трещин распространился до самого горизонта; граф повернулся, взял жену под руку и, выйдя из-под тисовой арки, бросил через плечо последнюю команду:
– Делайте, как я сказал, Бетси, или можете искать себе другое место.
Малыш, не в состоянии сдерживать обуявший его ужас, присел на корточки и молча смотрел на отца круглыми глазами.
Взяв мальчика на руки, няня прижала его к груди.
– Ну-ну, Бэрри! Все в порядке, ягненочек мой. Пожалуйста, не плачьте и сидите тихо! Ну! Смотрите, вон птичка!
Воробушек, попрыгав на спине льва, примостился на его каменной гриве, и это отвлекло внимание малыша. Бетси подняла глаза.
– Я, пожалуй, унесу его, мэм, не то будет еще хуже, – прошептала она.
– Надеюсь, ему все же дадут поужинать?
– Ах, мэм, если я принесу ему ужин, на кухне узнают об этом и нажалуются ее сиятельству. – Няня подмигнула Саре с видом заговорщицы. – Но Бэрри получит то, что ему нравится, когда я поделюсь с ним своим ужином.
Подхватив малыша на руки, Бетси поспешила уйти в дом.
Сердце Сары переполняло негодование и отчаяние. Ясный день померк, слезы навернулись на глаза. Она сердито рванула ленты у себя под подбородком и, швырнув соломенную шляпу на скамью, подставила лицо солнцу.
Если, как считается, ангелы подбирают для каждой детской души соответствующих ей родителей, на этот раз их занятие явно прервали адские демоны.
– Это всего лишь я, – сказал мягкий голос. – Ваш безвредный коллега-конспиратор.
Она смахнула с глаз слезы. Гай Деворан стоял рядом со львом в небрежно расстегнутом фраке, что позволяло видеть снежно-белый галстук и белый шелковый жилет.
Наверняка он прошел мимо нее, неслышно ступая по траве.
При мысли о том, что такой высокий, атлетически сложенный человек мог двигаться столь неслышно и, более того, мог видеть ее без шляпы, в то время как она понятия не имела о его присутствии, Сару охватила паника. Ей стало жарко и неловко, как если бы она была лисой и только что заметила в отдалении орла.
– Безвредный? – не без горечи сказала она. – Надеюсь, что так.
Гай погладил льва по спине.
– Вас что-то расстроило, миссис Каллауэй?
