банальность, но мне решительно нечего надеть.
– Тогда попросите ту самую горничную, везде сующую свой нос, заняться вашим туалетом. С моего позволения можете обшарить весь дом. Уверен, в одном из шкафов что-нибудь да сыщется.
– Ваша мать и сестры оставляют здесь свою одежду? Ни одна из женщин вашего семейства не простит, если вы позволите такой женщине, как я, надеть один из их вечерних туалетов.
– А я не прощу вам, если вы этого не сделаете, – ответил Райдер. – Так как?
Глава 13
Она была прекрасна. Гораздо красивее, чем в шестнадцать лет. Гай наблюдал, как она, взмахивая ресницами, поднимает глаза на его кузена. Смотрел на изящный поворот ее шеи. Нежную белую грудь в глубоком вырезе синего шелкового платья. Ее губы искушали, обещая грешные наслаждения. Завораживали даже ее пальцы на ножке бокала с вином.
Было очевидно, что Райдер просто околдован ею.
– Нет, дела у Дилларда идут хорошо, – ответила Миракл на вопрос Райдера. – Несколько лет назад он переселил семью из комнат над мастерской. Большой новый особняк на одной из лучших улиц Манчестера. В своих письмах он все подробно мне описал.
– Если с наступлением темноты мы отправимся в путь, то к рассвету доберемся до дома вашего брата.
– А лорд Хэнли будет следовать за нами по пятам?
– Без сомнения, – сухо ответил Райдер. – Но мы прибудем туда первыми.
Ничего лишнего ими не было сказано, однако разделявшее Райдера и Миракл пространство, казалось, от напряжения готово было заискриться. Какого дьявола Райдер сидит сиднем вместо того, чтобы подхватить ее на руки и отнести в постель?
Миракл поднялась из-за стола. Она улыбалась им обоим, но страсть предназначалась только Райдеру.
– В таком случае, джентльмены, я вас оставлю, мне нужно готовиться к следующему путешествию.
И шурша шелками, Миракл удалилась. Гай уронил голову на руки. Райдер направился к камину.
– Ты все еще в нее влюблен? – спросил он.
– Боже мой! – Гай вскинул голову. – Неужели это так заметно?
– Уверен, не более чем в моем случае. Миракл имеет свойство проделывать такое с мужчинами.
– Тогда отвечу: и да, и нет. – Гай снова наполнил бокал. – У меня нет желания вновь подвергать себя мучениям. Вопреки всем юношеским заверениям о вечной любви назад возврата нет. Мне нечего теперь ей предложить, кроме дружбы, да и сама она ничего другого от меня не хочет.
– Ни один мужчина не может смотреть на нее, не желая того, чего желаем мы с тобой, – сказал Райдер. – Это черт знает что такое.
– Почему?
Райдер поднял глаза на портрет третьего графа в строгом одеянии пуританина.
– Ничто не в силах изменить обстоятельств: любовь куртизанки и старшего сына герцога обречена.
– Тебе нужна любовь?
Плавным, сильным движением прирожденного атлета Райдер обернулся и посмотрел Гаю в лицо.
– Я не настолько глуп, чтобы впустую тратить жизнь на поиски невозможного, давай хотя бы попробуем спасти ее от Хэнли.
– Я сделаю все, что от меня зависит.
– Спасибо.
– Я делаю это ради нее, – с кривой усмешкой проговорил Гай. – А тебя мне в настоящий момент хочется задушить. Но что от меня требуется?
– Побудь здесь еще денек, чтобы дать шпионам Хэнли повод строить пустые предположения, а потом можешь возвращаться к себе в Лондон, к своему обычному, по крайней мере, внешне, распорядку жизни.
– А ты тем временем выяснишь, что именно она отослала брату?
Райдер кивнул.
– И вот еще что: пока нас нет, не узнаешь ли ты все, что можно, о Филиппе Уилкоте?
Гай встал, и братья пожали друг другу руки.
– У Хэнли нет ни малейшего шанса, – сказал Гай. – Мне даже жаль его.
– Он не заслуживает жалости.
Они выбрались из дома, и их поглотила темнота непроглядной ночи. Громады туч нависали над холмами, закрывая звезды. Райдер молча вел Миракл прочь из Рендейла. Они вошли в лес – словно нырнули в чернильницу. Прошагав несколько миль, Миракл так и не освоилась в сыром мраке, единственным ориентиром ей служила рука Райдера, лежавшая на ее руке. Время от времени он направлял ее, не давая ступить в лужу и отводя от нее мокрые ветки.
Двухколесный экипаж ждал их на дороге. Миракл едва различала его очертания. Райдер усадил Миракл в экипаж и, перекинувшись словом с конюхом, забрался на место кучера. Коляска под его тяжестью просела.
