поглазеть там нам придётся. Верно?
— Конечно не только. Ещё и послушать, временами побегать, а то и пострелять, если ваши шкуры вам дороги. Но разве не за то же самое вам платил Бармен? Причём платит вовсе не так, как я.
— Тоже верно, — хмуро бросил Эру.
— Так что скажете?
— А то ты не знаешь. Говори, что делать придётся? Уж про смотреть и слушать-то наверняка наврал.
— Я не вру, — причем в его голосе послышался какой-то оттенок, который добавил к этой фразе ещё одно слово. Никогда. — Вам придётся разделиться и провести некоторое время в разных местах. Вы только и будете смотреть, кто и когда пришёл и что сделал. А уж стрелять и бегать вам придется, если смотрели недостаточно скрытно.
— А зачем тебе это надо?
— А зачем тебе надо знать, зачем мне это надо? Ты часто спрашиваешь у Бармена, зачем ему именно эти артефакты и кто заказал шкуру псевдопса?
— Это меня не касается. Но вот ты какие-то странные задания даёшь. Уж тебе и самому не тяжело все разнюхать.
— Эру, да гонит он всё! — как обычно первым вспылил Москит. — Он же специально нас разделяет, чтобы легче прибить, да шмотки с патронами собрать!
— Думаешь, я не сумел бы сделать это когда вы петляли между аномалиями на поле? — не повышая голоса, Немо перевёл взгляд на брызжущего пеной скандалиста. — Или может, считаешь, что Бармен не отвалит те же самые патроны и жратву за мой артефакт?
— Москит заткнулся. Немо, говори что делать…
III
— Немо, ты хоть поясни, что мы делать должны? — взвыл Перун на третье утро ожидания в засаде, на самом севере Тёплого луга — долине получившей название за обильные Жарки, разбросанные по вей её территории.
— Ждать, — сталкер уже часа три неподвижно лежал на поросшем жидким кустарником пригорке, положив справа от себя Винторез, а бинокль — слева.
— Ну это понятно. А потом?
— Смотреть.
— И это ясно. А после?
— Идём и встречаем твоих друзей.
— А когда встретим?
— Они расскажут мне, что видели, я отдам вам обещанные два артефакта и больше мы друг о друге не услышим.
— Ну и ну! Что же такое мы здесь увидеть должны?
— Увидим.
— Да на фига тебе всё это вообще надо! — закипел Перун от односложных и абсолютно ничего не проясняющих ответов.
— Надо…
Окончательно сбитый с толку, мокрый от росы и обиженный, Перун сунул галету в рот и зло захрустел.
— Не шуми.
— А ты мне не указывай! — Перун почти обрадовался его словам. Немо впервые обратился к нему сам, а не ответил на вопрос, с тех пор, как они заняли позиции здесь. — Мы на тебя хоть и работаем, но вот в детсадовцы к тебе мы не записывались.
— Не кричи.
— Не затыкай меня! Думаешь сильно крутой? Да ты вообще сопляк, младше меня на год, а то и на два! Уж не знаю, чего Эру с тобой так носится, но… Кха-кха-кха…
Бедолага подавился галетой, когда Немо резко перевернулся на спину, вскидывая Винторез на уровень лица Перуна. Глаза испуганно уставились в абсолютную темноту узкого и такого страшного ствола. Через мгновение оно озарилось пламенем и почти молча выплюнуло пулю. Он попытался рухнуть на землю, уходя от выстрела, но не успел. Успел лишь прошептать что-то вроде: „Помилуй, Перун…“
Тяжёлая туша больно врезалась в его спину, бросая на то место, где мгновение назад лежал Немо. Десяток секунд у Перуна ушло на то, чтобы выбраться из-под огромного псевдопса и, вцепившись в ружье, перепугано оглядеть всё вокруг. А Немо уже снова лежал, сместившись на полметра, прижавшись к ещё теплому боку мутанта, стараясь не коснуться серой кашицы, выплеснувшейся из собачьего лба.
— Но… Как??? — не меньше чем через полминуты сумел выдавить Перун.
— Я же говорил не шуметь. Из-за тебя чуть его шаги не проворонил.
— Как ты попал в него? Навскидку! В лоб!
— Я давно стреляю.
— Ты умеешь говорить нормально, а не обрывками? — снова вскипел спасённый.
— Умею.
Перун бессильно рухнул слева от пса.
До самой темноты они обменялись не больше чем десятком слов.
Когда, проглотив пару галет и банку холодных (Немо запретил разводить костёр) консервов — перловую кашу со свининой, Перун забрался в спальный мешок и попытался предпринять ещё одну попытку разговорить странного сталкера.
— Долго ещё торчать здесь будем?
— Нет.
— Сколько?
— Ночь.
— А почему уходим?
— Я обещал твоим друзьям встретиться завтра и расплатиться.
— А почему именно завтра?
— Выброс. Завтра вечером или ночью.
— Откуда знаешь? На ПДА сообщение от ученых получил?
— Я не доверяю сообщения на ПДА.
— А как без них? Откуда знаешь что Выброс?
— Знаю.
— Задолбал! Ты хоть когда-нибудь говоришь как нормальные люди? И вообще, с чего Эру тебя легендой назвал?
— Не знаю. Я себя легендой не считаю.
Мысленно обругав собеседника самыми матерными словами, которые помнил, Перун поворочался в мешке, проверил, легко ли ходит молния, удобно ли лежит оружие, подумал, что надо бы поузнавать про Немо у стариков и медленно провалился в сон.
Сон был неприятным. За ним гонялась псевдособака с пробитым черепом, а оружия в руках не было. Немо же, стоявший рядом, закинув Винторез за спину, на все вопросы про ружьё, отвечал вопросами, ответов на которые несчастный не знал. И когда первые лучи солнца коснулись лица Перуна, он радостно распахнул глаза.
Немо поблизости не было. Вцепившись в оружие, ещё не отойдя от сна, сталкер вскочил и принялся истерично вертеться на месте, просматривая всё вокруг. Через минуту он понял, что Немо действительно пропал. Его пустой рюкзак лежал на земле, расстёгнутый перуновский — рядом. Перепуганный сталкер закинул свой рюкзак за спину, готовый броситься прочь, зная что это верная смерть. В одиночку по Зоне может ходить лишь самоубийца. Или Немо. Когда в кустах послышался шорох, сталкер едва не выпалил на
