Ближайшими соседями по посёлку и загону Фредди, в принципе, остался доволен. Старшие ковбои опытные, бывали во всяких переделках, в чужие дела нос не суют. Пастухи тоже соображают, что к чему. Что ж, русским надо отдать должное. Они сделали всё, что могли. Расчистили места для загонов, сделали свободными внутренние проходы. Даже собрали пастухов и весьма понятно и доходчиво объяснили им, что такое мины и куда нельзя соваться: по краям долины были ещё отдельные нерасчищенные участки. И как назло, в зарослях орешника, дикой малины, диких груш. Словом, в местах, весьма притягательных для вечно голодных цветных пастухов. Объясняли хорошо, даже Эндрю проняло. Вроде бы. Перегон к вечернему водопою тоже прошёл благополучно. Река была расчищена полностью, и места хватило всем. Заодно договорились о совместном выпасе лошадей на другом тоже расчищенном берегу и очерёдности ночных дежурств у лошадей и загонов. Словом, к вечернему костру Фредди успокоился и даже повеселел. А если русские, как обещали, подвезут корма и не будут заламывать цены, то совсем хорошо. А фильтрация… тут уж психуй не психуй, ничем не поможешь.
И у остальных навесов спокойно ужинали. Где пастухи вместе с ковбоями, где собрались одни ковбои, где только цветные пастухи. Спокойно, но очень молчаливо. Не было ни песен, ни шумной игры, ни свар… Все разговоры велись вполголоса, а цветные и вовсе перешли на камерный шёпот. Видно, все после простора Большого Перегона чувствовали себя стеснённо.
Они уже поели и допивали кофе, когда к их навесу подошёл кто-то.
— Фредди?
— Да, Дон, — спокойно откликнулся Фредди, узнав по голосу помощника шерифа. — Я нужен?
— Да. Надо поговорить.
Эркин рванулся было от костра, но Фредди, нажав ему на плечо, встал.
— Иду, Дон.
Фредди вышел к нему из-под навеса. Эркин и Андрей напряжённо слушали, но, обменявшись незначащими замечаниями о погоде и траве, те ушли, а следовать за ними… нет, не нужно. А может, и опасно. Фредди придёт и сам скажет.
Они переглянулись, и Эркин молча завинтил и убрал банку с джемом, взял посуду и ушёл её мыть к колодцу. Андрей подправил костёр, чтобы пламя было маленьким. Вокруг дерево, полыхнёт — не выскочишь.
Вернулся Эркин с отмытой посудой, сел к костру и камерным шёпотом, не шевеля губами, рассказал, что Дон собрал с десяток старших ковбоев и увёл куда-то за посёлок. А так пока тихо.
Андрей мрачно кивнул. Они молча сидели у костра и слушали. Было тихо, и тишина была неприятной.
Андрей тихо зло выругался.
— Хренотень лагерная. И рвать некуда. Вляпались.
— Не психуй раньше времени.
— Иди ты…
Эркин встал, прислушался.
— Пойду, к стаду схожу.
Андрей кивнул.
— Я Фредди подожду.
— Если что, свисти, — Эркин подобрал с земли и накинул на плечи куртку, сдвинул на лоб шляпу.
— На мины не забреди, — попытался пошутить Андрей.
Эркин заставил себя улыбнуться в ответ и ушёл.
Когда Фредди вернулся к их навесу, костёр еле горел, а Андрей сидел у костра, обхватив колени руками и упираясь в них лбом. Фредди опустился рядом, потрогал кофейник, налил себе кофе и только тогда спросил:
— У стада?
— А где ж ещё, — ответил, не поднимая головы, Андрей.
Фредди отхлебнул полкружки.
— Здесь тихо?
— Сам не слышишь?
Фредди допил кружку и встал.
— Пошли. Посмотрим бычков.
Андрей вскочил, накинул куртку. Идя за Фредди, он несколько раз оглянулся на их навес.
— Не боись, — бросил, не оборачиваясь, Фредди.
У загонов откуда-то из темноты вывернулся Эркин.
— Лежат.
Но Фредди молча продолжал идти, изредка подсвечивая себе под ноги фонариком.
Они вошли в свой загон, обошли лежавших бычков. Фредди, мрачно гонявший во рту сигарету, сплюнул изжёванный окурок и закурил новую. И снова, как днём, уселись на жерди изгороди.
— Значит так, парни. Все счёты отложить. Узнал, не узнал, где встречались, кто кого по морде бил, всё потом.
— Всё, — спросил Эркин.
— Всё, — жёстко ответил Фредди. — Чтоб ни одного ни за что они дёрнуть не могли. Сколько нас сюда вошло, столько должно и выйти.
— По-нят-но, — раздельно сказал Андрей. — А если…
— Если чтоб не было. Сам подставишься, всех за собой потянешь. Играйте, как хотите, в любые игрушки, но чтоб не дальше фонаря под глазом.
— Значит, драться можно? — уточнил Андрей.
— Но не нужно. Им только дай зацепиться, так пойдут мотать, — Фредди выругался. — У них свои игры. Нам они ни к чему.
— Это-то ясно.
— Тебе всегда всё ясно, только потом…
— Что, я подставил кого когда, да?
— Заткнись ты за ради всего. Если ты такой опытный, так хоть немного подумай. Как я прикрою тебя, если ты сам лезешь?
Андрей пробурчал что-то невнятное.
— Языки подвязать и не нарываться, — закончил Фредди.
— Об этом и говорили? — тихо спросил Эркин.
— Да. Шерифу тоже хочется жить. Порезвились на перегоне и хватит. Ну, ещё говорили, — Фредди пыхнул сигаретой, — о воровстве. Чтоб предупредили, кто слабину на этом имеет, чтоб ни-ни… И ещё. Это уж от меня. Ни во что сами не рыпайтесь. Узнаете что, услышите там, углядите, вы всюду лезете, скажите. Вместе думать будем. Не мне, так…
— Тебе, — спокойно перебил его Эркин.
— Как хотите, — пожал плечами Фредди. — Но если что важное, я другим скажу. Решили в одиночку не трепыхаться.
— А важное это или нет, ты решаешь?
— Ловко, — хмыкнул Фредди. — Вместе. Устраивает?
— Да, — твёрдо ответил Эркин.
— Остальным парням скажете?
— Что для всех, скажем.
— У них что, своих старших нет? — поинтересовался Андрей.
— На всякий случай, — усмехнулся Фредди.
— А с остальными старшими, — вдруг спросил Эркин, — вы говорить будете?
— Нет, шериф. Но по-другому.
— Вот теперь всё ясно, — усмехнулся Эркин. — Будем жить?
— Будем, — откликнулся Андрей, спрыгивая на землю. — Фредди, в ночное когда наша очередь?
— Успеете.
Эркин прислушался к чему-то и хмыкнул.
