готовые возражения. — С этим всё. Да, их навес двадцать третий, так? — и засмеялся, глядя на изумлённые лица парней. — Четыре голодных пастуха при старшем ковбое-бездельнике, тут и вычислять нечего. А когда ты сколько у них бычков осталось сказал, то и сошлось всё. Стадо нечистое, ну, разные породы собраны, и бычки неровные, разновозрастные. Бестолковое стадо. — Фредди откровенно потешался над ними. — Я ж сказал, что без имён обойдусь, — и стал серьёзным. — Запомните, парни. Ковбой всё видит, всё слышит и обо всём молчит. За него, если очень надо, его кольт разговаривает. Вот теперь действительно всё.
— Всё, так всё, — кивнул Эркин. — Ты тесто домесишь? Сковородка впустую калится.
— Как впустую?! Там лепёшка…
— Снял я её давно, на стопку положил, а ты её под разговор уже стрескал.
— Даа? — смутился Андрей.
Эркин заглянул в котелок с варевом.
— Готово уже.
Фредди, не вставая, подтолкнул к нему миски.
— Поровну раскладывай.
— Ну…
— Тебе уши заложило?! — рявкнул Фредди.
— Да, сэр, — тихо ответил Эркин.
Мимо их навеса, поигрывая веточкой, прошёл ковбой, насмешливо кивнув Фредди и скользнув по парням невидящим взглядом. Когда он скрылся из виду, Фредди спокойно не спросил, а просто сказал:
— Он.
— Он самый, — улыбнулся Эркин.
— Гуляет, — зло усмехнулся Андрей.
— И пусть себе гуляет, — Фредди взял свою миску. — Нам до других дела нет.
— И другим до нас, — кивнул Эркин и заглянул в котелок. — На вечер мало остаётся.
— Раскладывай, — вздохнул Андрей. — Жрать-то охота.
— А вечером чего?
— А в ночное пойдём, — бесшабашно ухмыльнулся Андрей.
Фредди согласно кивнул, но Эркин решительно отставил котелок на край решётки и налил себе кофе. Андрей покосился на него и со вздохом выскреб свою миску. У Фредди зло сошлись брови, Эркин ответил ему таким же злым взглядом, но вслух сказал спокойно:
— Мы в ночное идём на складчину, а ты остаёшься. Поровну.
Когда допили кофе, Андрей собрал посуду и ушёл её мыть к 'цветному' колодцу, а Эркин и Фредди пошли к стаду.
Оглядывая загон, Эркин спросил:
— Если не будет подкормки, что делать? Они уже вон как натоптали.
— Пустых загонов много, передвинем.
— А другие? — Эркин усмехнулся. — Смотреть на нас будут?
— Договоримся, — успокоил его Фредди, хотя у самого заскребло на сердце.
Их загона хватит от силы ещё на два дня. Да и остальным тоже. Эркин прав. Начнётся такое… что ни шериф, ни русские остановить не смогут.
Напоив и обиходив бычков и лошадей, пошли было обратно, но Эркин как-то незаметно отстал и исчез. Фредди, очень естественно не заметив этого, пошёл к Роулингу. Надо прикупить крупы, а то парни и впрямь сядут на половинный паёк. А в самом деле, у цветных какое-то ненормальное отношение к еде. Если уж решили поровну, так до крупинки сосчитают и поделят. Вечно они голодные, вечно ищут чего-то пожевать, не заминированные кусты в первый же вечер обчистили, на барбарисе ягоды обобрали, так теперь листья жуют, а халявщиков презирают, как скажи отродясь сытые. Миски все выскрёбают… до звона, а попробуй просто так чем угостить… русские, говорят, уже обожглись на этом. Паёк положен, тут малейшую недостачу в счёт поставят, но сверх пайка ни под каким видом не возьмут. Даже от своего. А уж от белого… лучше не подступаться. Гордые, черти. Как лорды.
На Торговой площади — что за город без площади — было шумно и многолюдно. Цветных пастухов здесь мало, они безденежные. Забредут поглазеть на развешенные товары, чего-нибудь сменяют и быстро смываются. Белые ковбои — другое дело. Большинство, правда, пытается взять в долг, но и с деньгами есть.
Роулинг, стоя в дверях своего фургона, торговался с ковбоем. Тот менял рубашку на выпивку и клялся, что рубашка неношеная, так, разик надевал, и за неё можно целую бутылку. На что получал резонный ответ, что надёванную рубашку можно сменять только на початую бутылку. Увидев Фредди, Роулинг, не прекращая торга, подвинулся, и Фредди поднялся в фургон. Пока Роулинг доказывал жаждущему, что больше стакана его рубашка не стоит, Фредди спокойно оглядывал пёстрый ряд сигаретных пачек. Много русских пачек. И бутылки вон русские. Ну, Роулинг своё дело знает. Чтоб у него русского товара не было, когда русские офицеры на каждом шагу, так это мир должен перевернуться.
Роулинг закончил торг, налил покупателю в его кружку и вернулся в фургон с полупустой бутылкой в одной руке и мятой рубашкой в другой. Словно не замечая Фредди, он поставил бутылку на полку, оглядел рубашку, кинул её в корзину с ношеными вещами и только тогда посмотрел на Фредди.
— Что скажешь, старший?
— Крупа нужна, — Фредди избегал длинных вступлений, если это не диктовалось особыми соображениями.
— В комплекте?
— Нет, только крупа. Недельная засыпка.
— Мг, — Роулинг полез за мешки. — У меня уже твой… Певун побывал. Мяса набрал. Чего это вы решили некомплектом брать? Это ж дороже, — он бросил перед Фредди мешок с крупой.
— Зато интереснее, — Фредди достал бумажник и стал не спеша отсчитывать кредитки.
— Возьмёшь чего-нибудь выпить?
— Пока не надо. А… вон это что у тебя?
— Русский шоколад. Я ещё не пробовал. Говорят, слишком сладкий. Возьмёшь на пробу?
Фредди кивнул и достал ещё несколько кредиток.
— Хватит?
— Когда ты придёшь за новой порцией, я возьму больше. На новом товаре нельзя дорожиться.
Фредди согласно кивнул и засунул плитку в карман. Но Роулингу явно не хотелось отпускать его так быстро, и Фредди, подыгрывая ему, стал опять рассматривать сигаретную полку.
— Как тебе русские, Фредди?
— Сигареты?
Роулинг охотно засмеялся.
— Офицеры тоже.
— Я с ними мало общался, — усмехнулся Фредди.
— А ко мне они заходят. Нормальные парни. Мне нравятся. Ты смотри, они чёрт-те что могли нам устроить. А они даже заставы не выставили. Въезжай, уезжай, как хочешь.
Фредди с интересом посмотрел на Роулинга.
— И много чужих?
— Все ковбои, — усмехнулся Роулинг, — аж в глазах от шляп мельтешит. Я путаюсь, а русские тем более.
— Мг, интересно, конечно. Но какого чёрта им всем нужно в этой дыре?
— Может, они любят гулять по минам, Фредди. Каждый сходит с ума по-своему.
— Это ты правильно сказал, — Фредди взял мешок с крупой. — До встречи, Роулинг.
— Удачи, Фредди.
Выйдя из фургона, Фредди не спеша пошёл по Торговой. Встретился глазами с Робом, и тот подошёл к нему.
— Мои в ночном, я у стада буду.
— Ясно, — усмехнулся Роб, — договаривались по одному, а они всей командой норовят.
