примет тебя с честью. Мне поручено заранее подтвердить, что, если ты будешь настолько мудр, что признаешь наше покровительство, царь пожалует тебе и твоему народу земли по западному берегу Локары и навечно освободит твое владение от дани. Вы будете лишь поставлять воинов в армию нашего грозного царя. А он в обмен будет защищать вас от всех недругов. Вот его послание, где все это изложено на Древнем Языке, — и посол вручил с поклоном грамоту царю.
— После нашего разговора я устрою для тебя маленький пир и прикажу моим людям приготовить ответную грамоту. Я также вручу тебе достойные дары для твоего повелителя и одарю тебя. Отвечать тебе я не буду, поскольку многие вопросы должны решать равный с равным.
Посла внутренне передернуло от последних слов царя. Атар сразу же и твердо отказался считать себя младшим. Но заодно посол порадовался, что Атар передаст грамоту и отказался вступать в устные переговоры. Ведь, судя по всему, грамота может разгневать великого царя, а послу, передавшему дерзкие слова ничтожного властителя, посмевшего спорить с грозным владыкой, вполне могли язык отрезать, а то и вместе с головой. Царь и посол обменялись полагающимися вежливыми фразами, из которых царь понял, что агашец прихватил с собой семь взрослых царевичей, а посол, что у царя Атара четыре сына.
Грамота представляла собой образец витиеватого и вычурного южного красноречия на Древнем Языке. Царю и священнику пришлось целый час разбирать сложные обороты и вдумываться в возможный второй смысл послания. И царь понял, что ответное послание тоже надо будет составить красиво. Но он решил его составить красиво по-старкски: в деловом стиле имперских воззваний и эдиктов.
Пересказывая обычными словами, послание агашского царя содержало в основном уже высказанные требования и обещания. Царь требовал признания себя сюзереном нового царства, в обмен признавая царский титул Атара и утверждая за ним и его потомками земли, уже занятые старками, свободу и право иметь собственные законы. Алитирна отказывается от права объявлять войну без согласия Агаша, за исключением случая нападения на нее без объявления войны. Старки должны будут поставлять пять тысяч отборных воинов под командованием принца Лиговайи в гвардию царя Агаша, а царь Агаша обязуется щедро платить им и по достоинству награждать за заслуги. Браки между старками и агашцами должны признаваться законными обоими сторонами, независимо от того, по законам какого из царств они совершены. Купцы обоих стран будут торговать на чужой территории по тем же правилам, что и собственные. Подданные каждой страны должны в другой стране подчиняться ее законам, а если образуется община, между собой имеют право судиться по законам своей страны. В случае нападения на Алитирну царь Агаша объявит войну захватчику и будет защищать Алитирну как собственную территорию. В случае войны войска Агаша и посланные на помощь агашцам войска Алитирны имеют право ходить по территориям другого государства как по своим собственным. В знак закрепления дружбы царь Ашинатогл просит у царя Атара двух небесных танцовщиц для своего дворца и щедро заплатит за них. Для совершения торжественного договора о мире и вечном союзе между Агашом и Лиговайей царь Атар должен прибыть как можно скорее на корабль к царю Ашинатоглу в сопровождении сына, предназначенного для командования старкской гвардией Агаша, двадцати воинов из знатных семейств, которые составят первую группу гвардейцев, и небесных танцовщиц для великого царя.
Было видно, что пять тысяч поставлено как желательная цифра на будущее, но уже сейчас царь твердо намерен заполучить старкских воинов-заложников. Проанализировав грамоту, Атар пришел к выводу, что царь рассматривает старков как небольшой народец, уже доказавший свою воинственность и высокие боевые качества. Поэтому он стремится не к бессмысленному кровопролитию (хотя к войне готов), а к тому, чтобы мирно поставить пришельцев в положение своих отборных сил, дав доблестным воинам те привилегии, которых они заслуживают, но лишив их возможности своевольничать. Дальше прослеживалась обычная тактика превосходящих по культуре государств с полуварварами: забрать знатных молодых людей к себе в заложники, окружить там почетом и довольством, женить на своих женщинах и отпустить обратно как своих агентов влияния, как уже очарованных и прикованных к высшей культуре. Царь еще раз порадовался, что старкскую культуру он постарался привезти с собою. И вновь вспомнился ему остров Агоратан, где остались лишь правители без граждан и культуры.
А теперь надо было составлять свой ответ. Посыльные с флота доложили, что агашцы направились на якорную стоянку к восточным берегам пролива. Пока что они решили не идти на риск преждевременного прямого столкновения. Но ведь правый берег не отдан Лиговайе монастырями, он практически не был под властью Проклятых, так что это нейтральная земля! Основная идея ответа стала проясняться. Тридцать человек с торовскими мечами и кинжалами, если даже погибнут, нанесут такой ущерб, что лишат армию командования и духа. А ведь агашцы не граждане, они не изберут себе нового командующего. Достаточно убить царя и перебить его окружение, и армия станет ни на что не способна. Для этого можно и своей жизнью пожертвовать. И царь начал диктовать ответ.
'Мой кузен, царь Агаша! Я, принц Империи, царь Лиговайи Атар Основатель, благодарен тебе за дружественное письмо. Пусть мир и процветание продлятся как можно дольше в твоем царстве, пусть Судьба даст тебе долгую и счастливую жизнь, пусть она не удручает тебя болезнями и ранами, пусть твои сыновья радуют тебя своими способностями и добронравием. '
'Я рад сообщить тебе, что по благословению всех Великих Монастырей, повторно подтвержденному лично Настоятелем Южного Великого Монастыря, я вступил во владение землями на западном берегу пролива Локары вплоть до первого яруса предгорий на западе и реки, называющейся на вашем языке Ктланаш, на севере. Мы заставили удалиться ссарацастрского царя Цацикота из Ицка, дерзко занявшего часть предназначенных мне земель, мы победили тех ссарацастрцев, кто осмелился сопротивляться, после чего часть из них перешла на нашу сторону. Мы отразили наглое нападение без объявления войны со стороны торакан и убили их хана. Мы заставили остатки Древних расчистить страну от их ловушек и проклятий. Мы поставили и освятили уже два храма нашей веры и не дали возвести свой храм нагло вторгшимся Единобожникам. На местах двух из стоявших здесь городов Проклятых мы основали город Дилосар, который стал столицей нашего царства, и крепость Арканг, которую ты видел своими глазами. Мы овладели этой землей и сами защищаем ее.'
'Я сам считаю, что наши народы должны породниться как можно теснее. Я тоже хотел тебе предложить взаимное признание браков, равноправие подданных и свободу торговли, так что я с радостью принимаю твои предложения и вижу в них залог дружбы и взаимопонимания на долгие годы.'
Царь сделал паузу, поскольку сейчас надо было переходить к неприятным частям послания. Он еще раз перепроверил слова и вновь начал диктовать.
'Поскольку имперский принц по титулу выше неимперского царя, а по роду я происхожу по прямой линии от наших великих Императоров и королей Старквайи, я не могу признать тебя высшим, но с удовольствием побратаюсь с тобой и признаю тебя старшим братом, поскольку ты старше меня годами. Я готов заключить дружественный равноправный наступательный и оборонительный союз с тобою и с твоим царством, и мы будем помогать друг другу во всех будущих войнах. Я разрешу своим гражданам наниматься к тебе на службу, как на военную, так и на гражданскую, и буду признавать все их награды и титулы, заслуженные ими на службе у тебя. Это разрешение распространяется и на Высокородных, так что, если какой-то из моих сыновей захочет послужить тебе, я возражать не буду.'
Предложение про сына далось царю особенно трудно, и он вновь сделал паузу.
'Поскольку те, кого ты называешь небесными танцовщицами, высокородные, я не могу продать либо подарить ни одну из них. У нас царь не властен над личностью граждан и над их собственностью. Но они могут, если пожелают, служить тебе, так же как и другие наши высокородные граждане, если только их чести и свободе не будет нанесено никакого ущерба.'
'Я рад, что сейчас твой флот остановился у восточного берега пролива, на который мы не претендуем. Готов встретиться с тобой на нейтральной земле. Я прибуду к тебе с одним из сыновей и с достойной свитой, но Высокородных гетер не захвачу, так как они могут свести с ума неподготовленных людей. Если ты пожелаешь отдать мне визит, они развлекут тебя и избранных тобою знатных гостей своим пением, плясками, разговорами и, если ты и твои люди смогут их на это склонить, своей любовью. Еще раз напоминаю, что я не властен приказать своим гражданам ничто, что посягает на их личность, свободу, честь, достоинство и имущество. А Высокородным гетерам не может ничего приказать даже наш Император, имя которого я всегда произношу с трепетом и почтением.'
Теперь можно было перейти к последней части письма.
